26 апреля 2022, 00:00
Во Владивостоке вышел в свет сборник прозы Вечеслава Казакевича
Второе поле
Вечеслав Казакевич — уроженец Белоруссии, русский писатель, житель японской Тоямы. Его первый стихотворный сборник «Праздник в провинции» вышел в Москве в 1985 году. Последняя на данный момент книга — «Избранники реки», только что выпущенные владивостокским издательством «Рубеж».
Связи с Владивостоком у Казакевича давние: ещё в 2010 году «Рубеж» издал сборник его стихов «Сердце-корабль». Новая книга — прозаическое избранное, своеобразный подарок к 70-летию, которое в прошлом году отметил писатель. «Имя Казакевича вошло в пятёрку самых талантливых молодых советских поэтов, но на переломе эпох вдруг исчезло с радаров. Объяснение здесь простое: он и его жена, японистка Маргарита Казакевич, в 1993 году стали преподавателями японских университетов и вместе с сыном Севой перебрались в Страну восходящего солнца. В 2005 году мы нашли Вечеслава Казакевича в Японии и вернули его в отечественную словесность, напечатав в альманахе «Рубеж» сначала стихи, а затем и прозу. Вслед за этим последовали публикации в московских толстых журналах — «Знамени» и «Новом мире», — рассказывает издатель Александр Колесов.
Книгу открывают тёплые лиричные повести о детстве, проведённом в белорусском посёлке, — «Охота на майских жуков» и «За мной придёт Единорог». Литературовед Олег Лекманов справедливо называет прозу Казакевича «простой в лучшем смысле этого слова»; «прозрачной, прекрасной, отлично написанной». Порой временная и географическая дистанция не мешает, а помогает разглядеть то, чего лицом к лицу не разобрать, увидеть прошедшее и далёкое необычайно чётко. Не факт, что это удалось бы Казакевичу, проведи он всю жизнь в родных краях, — детские воспоминания могли бы потеряться под слоем новых впечатлений. Так что, наверное, и в этих повестях Япония присутствует — между строк. Владивостокский критик Александр Лобычев говорил: «Оставаясь профессором японского университета, весёлым философом, грустным пересмешником, сочинителем сказок по щучьему велению, наивным живописцем русской и японской жизни, он всегда на пути в детство»…
А вот среди рассказов, идущих за повестями, имеются уже и белорусско-японские, и чисто японские по тематике. Так что проза Вечеслава Казакевича — столь же редкий японский текст русской литературы, как «Коро-Коро» Дмитрия Коваленина или «Записки гайдзина» Вадима Смоленского. Из японских рассказов Казакевича: «Все местные знали загадку: «Пьяный, с красным лицом, на краденом дамском велосипеде, кто это? Русский моряк!» Или: «Через год-полтора здешней жизни я вдруг так заскучал по мату, что однажды, шагая в сумерках от метро, неожиданно для себя начал потихоньку бормотать все ругательства, которые приходили на ум»…
В другом рассказе говорится: «Одни литераторы состоят из угрюмости, другие — из цитат, третьи — из бороды, четвёртые — из сплетен». Из чего состоит сам Вечеслав Казакевич? Из лиризма, юмора, наблюдательности, тонкого владения языком. И ещё из чего-то невыразимого — как это всегда и бывает с хорошей литературой.
Тестовый подкаст
1 выпуск
