Орден гарпуна: 90 лет назад флотилия «Алеут» открыла советский китобойный промысел

25 октября 1932 года флотилия «Алеут» на пути из Ленинграда во Владивосток добыла в районе Мексики двух китов. Так начался советский китобойный промысел.

Морских исполинов на Дальнем Востоке начинали добывать задолго до революции. Начало промысла связано с такими именами, как предприниматель Отто Линдгольм и вольный шкипер Фридольф Гек, морские офицеры Аким Дыдымов и Генрих Кейзерлинг. Первая база разделки китов и жиротопный завод появились в бухте Гайдамак (посёлок Ливадия под Находкой). Однако обороты поначалу были скромными: суда — парусные, гарпуны — ручные, от китов брали только жир и ус. Начало большого китобойного промысла связано именно с флотилией «Алеут». Сухогруз «Глен Ридж», будущий «Алеут», купили в США и переоборудовали под китобазу в Ленинграде, три китобойца — «Трудфронт», «Энтузиаст» и «Авангард» — заказали в Норвегии. Летом 1932 года флотилия под командованием капитана Леонтия Бурхардта вышла из Ленинграда во Владивосток — через Атлантику и Пасифику. Уже на переходе, в районе мексиканских островов Ревилья-Хихедо, моряки добыли первых двух китов, на дальнейшем пути во Владивосток — ещё 20. В 1933 году «Алеут» в первый промысловый рейс повёл капитан-директор Александр Дудник. В 1956–1958 гг. флотилию модернизировали на Дальзаводе, в 1967-м списали.

В 1941 году, когда началась война, а к берегам Приморья не пришла иваси, путина и снабжение фронта оказались под угрозой срыва. Тогда первый секретарь Приморского крайкома ВКП(б) Николай Пегов решил кормить людей китятиной и сам подал пример. «Традиционное предубеждение — а это сила огромная — против китового мяса преодолели», — вспоминал он.

После войны к «Алеуту» присоединилась 2-я Дальневосточная флотилия. В неё входили переоборудованные из военных тральщиков китобойцы и береговые комбинаты на Курилах. В 1946 году китобойная флотилия «Слава» впервые в истории отечественного промыслового флота отправилась в антарктическую экспедицию под командованием легендарного капитана Владимира Воронина, ветерана полярных переходов «Сибирякова» и «Челюскина». В 1966 году «Славу» перевели из Одессы на Дальний Восток, в 1971-м продали в Японию. В 1961 году в строй вошла крупнейшая в мире антарктическая китобойная флотилия «Советская Россия», приписанная к Владивостоку, а вслед за ней — китобазы «Владивосток» и «Дальний Восток» меньшего тоннажа, действовавшие на севере Тихого океана. Золотая пора промысла — 1960-е годы, когда СССР располагал сразу пятью китобойными флотилиями. Добыча применялась в пищевой, кожевенной, мыловаренной индустрии, парфюмерии, медицине, сельском хозяйстве и т. д.

— На этом этапе китовый сырец использовался на 99 процентов, в дело шло всё: мясо, жир, кости, — рассказал капитан дальнего плавания, в 1963–1970 гг. старший помощник капитан-директора «Советской России», Виктор Щербатюк на встрече китобоев-ветеранов, прошедшей в Музее города — филиале Государственного объединённого музея-заповедника истории Дальнего Востока имени В. К. Арсеньева (мощные старики, некоторым было под столетие, поразили публику не только воспоминаниями, но и удивительной моложавостью).

Самая знаменитая книга о китах и китобоях — «Моби Дик» Германа Мелвилла (1851). В советское время о китах писали дальневосточники — летописец Чукотки Юрий Рытхэу и хабаровчанин Анатолий Вахов. В книгах последнего действует капитан Лигов, прототипом которого стал упомянутый Линдгольм (в приморской Ливадии есть улица Капитана Лигова — редчайший случай, когда топоним обязан своим появлением не реальному лицу, а литературному персонажу). Встреча флотилий во Владивостоке была поистине народным праздником. Кинорежиссёр Олег Канищев посвятил китобоям известные в своё время документальные ленты «Дорога легла за экватор» и «Полтора часа до объятий». Если раньше считалось, что мир стоит на трёх китах, то страна наша в течение нескольких десятилетий действительно во многом опиралась на китов, так что потомкам следует быть благодарными и этим красивым животным, и китобоям…

В 1980-х Международная китобойная комиссия ввела мораторий на китовый промысел, поддержанный большинством стран, включая СССР. Китобаза «Советская Россия» перерабатывала минтай, потом пошла «на гвозди», та же участь выпала другим судам. Вместе с промыслом ушли в прошлое пирожки с китятиной по пять копеек за штуку — культовый владивостокский стритфуд (а в этом году по неизвестной причине с владивостокских улиц исчезли пян-се — паровые пирожки с капустой и мясом, изобретённые холмскими корейцами и ставшие одним из гастрономических символов Владивостока постсоветского).

Сегодня китов добывают в очень ограниченных масштабах только северные народы для своих нужд, а также несколько государств, не принявших мораторий. В их числе Исландия, Норвегия и Япония, маскирующая свои аппетиты под «научный промысел». Как тут не вспомнить знаменитую книгу Андрея Некрасова (в 1930-х — сотрудника Дальморзверпрома, куда входила и флотилия «Алеут») о капитане Врунгеле? Один из её героев, японский адмирал Кусаки, нашёл оригинальный способ защиты китов: «Наша общая цель, — сказал он, — охрана китообразных от вымирания… Вы все прекрасно знаете, господа, что единственным действенным средством является уничтожение китообразных, ибо с уничтожением их некому будет и вымирать».

…В последние полвека исчезли три морские профессии: гарпунёр, кочегар, радист-морзянщик. Если морзянщикам недавно открыли памятную доску на здании Дальневосточного морского пароходства, то идею поставить на Морвокзале памятник китобоям заморозили — из-за протестов экологической общественности. Нет памятника и кочегарам. Зато у Феско-холла стоит памятник китам, застрявшим в аляскинских льдах и спасённым владивостокским ледоколом «Адмирал Макаров» в 1988 году.