Поэзия почерневших жабр, или Открытие безъязыких очкуров

Потаённый, непарадный, сокровенный Владивосток — в свежей книге Александра Сырцова

Из промасленных недр печатных машин Дальпресса вышла на свет книга главного редактора газеты «Дальневосточные ведомости» Александра Сырцова «В очкур-Ах! Старые тайны и новые повороты улиц Владивостока».

«Очкуры» — слово, пришедшее в наш вокабуляр с флота. Есть оно и у Даля, но в значении «пояс на брюках, шароварная опояска» («ошкура — очкура — очкур»). На советском же флоте очкурами называли судовые закоулки, хитрые проходы, потайные пространства, где от любой таможни можно спрятать хоть слона, хоть гаубицу. Видимо, именно с судов ДВМП словечко сошло (без документов, естественно) на берег и с тех пор вольготно живёт на полуострове Муравьёва-Амурского. Именно оно — обладатель неформального переходящего вымпела самого владивостокского слова, потому что «гостинка», «сопка» и всё остальное живут много ещё где, а «очкуры», кажется, — только у нас. Надо ещё внимательно поискать в других портовых городах бывшего Союза, но пока что лингвистические экспедиции возвращались ни с чем — неочкурно хлебавши.

***

Итак, книга Сырцова — об очкурах Владивостока. О его не самых заметных улицах и непопсовых точках — эро- или криминогенных.

Владивосток в последние годы, кажется, входит в моду. Происходит это по ряду разноплановых причин: саммит АТЭС и наследующий ему ВЭФ, связанные с этими мероприятиями стройки — от мостов до оперы. Потом — ковид, когда стало некуда ездить за границу, а теперь вот ещё и санкции. Не было бы счастья, как говорится; россиянину с лишним временем и лишними деньгами наконец дали стимул не спонсировать чужие страны, тюлене- или юколоподобно вялясь на пляже под тропическим солнцем, а познавать свою. (Будь моя воля, затеял бы нацпроект: дать каждому гражданину РФ возможность побывать, к примеру, на Байкале, Алтае и Камчатке — просто для расширения кругозора.) Вот и поехал этот самый россиянин в том числе и сюда, во Владивосток. Тем более что подвижки по сравнению с депрессивными 90-ми, да и нулевыми тоже, — налицо, от набережной Цесаревича до Нагорного парка.

Но что видит нормальный турист? Миллионку, набережные, Маяк, мосты… К мостам у него какая-то патологическая страсть, он неустанно их фотографирует. Я, к примеру, отношусь к мостам примерно так, как Мопассан к Эйфелевой башне: стараюсь выбирать такие ракурсы и маршруты, чтобы их не видеть. А когда как член жюри популярных фотоконкурсов оцениваю сделанные горожанами снимки — безжалостно вымарываю все мосты. Да, мосты — дело хорошее, но город ведь ими не исчерпывается. Жил же он как-то полтора века без мостов, есть же в нём и многое другое. Может быть, не столь открыточное, но очень интересное.

Вот именно об этом — книга Сырцова. 

О Владивостоке непарадном, повседневном, будничном. Мы ведь сами тоже далеко не всегда «при параде». Обычно мы — попроще, без макияжа, аксельбантов и кортиков, и именно в это время мы больше похожи на самих себя. Вот и в книге Сырцова Владивосток похож на себя самого, а не на глянцевую открытку. И вместе с этим это личный Владивосток Сырцова — и только его.

***

Спальные районы, гаражные кооперативы, дороги (зачастую без тротуаров, фонарей и общественного транспорта), сопки с остатками царской фортификации, пустыри, бараки, свалки, подстанции, трубы, шиномонтажки, автомойки, ночные магазинчики…

Неприглядная картина? Это как посмотреть.

Любому литератору важно найти даже не столько свою тему, сколько — интонацию. Настроить собственную оптику. У Сырцова она есть.

В его книге нет ни капли того, что называют «чернухой». По одной простой причине: топливо, которое движет автором, — любовь.

Мы бы с вами спокойно прошли мимо какого-нибудь «дальзаводского» гаража, на котором написано: «Убрать к 1995 году». А Сырцов останавливается и предлагает нам полюбоваться, ибо лиловая масть гаража удивительно гармонирует с цветочками, выросшими рядом неожиданно и самовольно, как те самые ахматовские стихи из сора… Кстати, Сырцов владеет тонким чувством цвета и цветов. Он знает и с удовольствием называет все эти ложнозибольдовы клёны и ещё какие-нибудь пестроцветы Шренка-Маака, ненавязчиво продолжая линию Пришвина и Солоухина. Удивительно, насколько разнообразна флора даже не в тайге, а прямо в нашем городе, в его асфальтовых джунглях, которые у Сырцова предстают удивительными, красочными и дружелюбными.

***

Он видит — и показывает нам — красоту, поэзию во всём. В каждом очкуре, в «раздевалке», ведущей от бывшего Радиоприбора на Змеинку, и даже в «почерневших жабрах воздушных фильтров», наполняющих урны кривенькой автомагазинной улочки, почему-то громко зовущейся Военным шоссе.

В этой книге вы не найдёте (что принципиально важно) центральных улиц. Здесь нет ни Светланской, ни Алеутской. Зато есть Ладыгина, закоулки Моргородка, Фастовская и Ужгородская, Каплунова и Часовитина, Надибаидзе и Нефтеветка, Днепровская и Татарка, Сабанейка и тупик Шевченко, бывшие Патриска и Лациса, на которых чудом уцелели старинные советские аншлаги…

Москва прекрасна, но она и так звучит слишком громко, тогда как большинство россиян — всё-таки провинциалы. То же самое можно сказать и о нецентральных улицах, каждая из которых имеет право на свои пятнадцать минут славы. Эти улицы, по Маяковскому, корчились безъязыкими, пока не пришёл Сырцов и не дал им голос.

Да, голос этот не всегда мелодичен или благозвучен. Зато улицы здесь — живые. Они рождаются, растут, страдают, радуются, умирают… Они и есть — подлинные герои книги.

Фото Э. Тропникова/ pastvu.com

***

Есть «что», а есть «как»; не могу не восхититься жонглированием словами, игрой смыслами, генерированием неизбитых, свежих образов. «Змеинка подколодная», «Охота на Улисс», «Рабочая свободка»… И везде, в строках и за ними, разлит мягкий юмор, свидетельствующий о редкой доброте и природной интеллигентности автора.

Помимо прочего, здесь немало информативного, автор изрядно поработал с документами. Держу «ПАРИ», что любой горожанин, даже из знатоков Владивостока, откроет для себя много нового. Например, о тех улицах, которые исчезли с лица города, а таковых — целый табун: Боцманский тупик, Двурогий овраг, Бразильская и Калькуттская, Имеретинская и Чеченская. Калинина, оказывается, раньше называлась Южно-Светланской, а Баляева — Колёсной…

Вслед за Сырцовым приглашаю к открытию нашего города. Считается, что Борис Ельцин сделал его открытым ещё в 1991 году, но на самом деле открытие продолжается. Владивосток следует читать между сопок. Сырцов предлагает нам один из ключей для этого прочтения.

А как внимательно, любовно, кропотливо подобран иллюстративный материал…

***

И ещё одно. Не все уловят аллюзию, связанную с названием книги. Дело в том, что среди своих у Александра Сырцова прозвище ещё со студенческих времён — «Сыр». Писатель Эдуард Лимонов в своё время написал книгу «В Сырах» о том, как он после освобождения из лагеря поселился в Москве за Курским вокзалом, на Нижней Сыромятнической улице, в обиходе — «в Сырах». Так что игривое название «В очкур-Ах!», помимо всего прочего, — рифма к этим самым Сырам.

К слову, один из персонажей харьковской автобиографической книги Лимонова «Подросток Савенко» говорит: «Во Владивостоке хорошо… У тихоокеанских рыбаков полно денег. И у китобоев…» После этого главный герой — альтер эго самого Лимонова — собирается на поезд длиннейшего в мире маршрута Харьков — Владивосток (правда, до нас ни герой, ни автор так и не доехали, хотя переговоры об этом мы вели — незадолго до ухода Лимонова из жизни).

Конечно, «Сыр» и «Лимон» — авторы абсолютно разные. И если уж искать какие-то параллели, тематические или интонационные, то тут скорее приходит на ум прозаик, поэт, драматург Дмитрий Данилов — певец подмосковных полустанков, захолустных поездов и спальных районов, к тому же, как и Сырцов, страстно болеющий за «Динамо» (и вот Данилов-то в своё время как раз добрался до Владивостока на поезде из Москвы).

***

Все эти рифмы — неспроста. Они лишний раз доказывают вот что: по жанру книга Сырцова, конечно, поэма. Ровно в том смысле, в каком Гоголь назвал поэмой «Мёртвые души», а Венедикт Ерофеев — «Москву — Петушки». Пусть в этой книге всё написано не в столбик, а в линеечку — кого это обманет?

Презентация книги состоится 1 декабря (пятница) в магазине "ВладКнига" на ул. Алеутской, 27, 4 этаж. Начало в 17:00. 12+