Роман утренней свежести

Секреты корейской историко-политической кухни — от шеф-повара Андрея Калачинского

Не далее как в прошлом году вышел в свет роман владивостокца кандидата филологических наук, очарованного странника по пространствам и временам Андрея Калачинского «Айгун. Записки русского офицера с маньчжурской границы». Теперь издательством «Дальнаука» выпущен второй роман — «Чосон. Записки русского офицера с корейской границы», продолжающий «Айгун». 

Продюсером выступила Марина Баринова, автором иллюстраций — замечательный художник Лидия Козьмина (книга должна быть не только умной и интересной, но ещё и красивой).

Даже мы, дальневосточники, слабо знаем Восток, с которым граничим. Некогда переводчиков с восточных языков, фактически — востоковедов широкого профиля называли «драгоманами». Андрея Калачинского можно назвать современным литературным драгоманом.

Если в «Айгуне» речь шла о делах российско-китайских, то в «Чосоне» — о российско-корейских. Рассказчиком снова выступает русский офицер, прячущийся за псевдонимом «Дубровский». В нём можно увидеть черты Бронислава Громбчевского (1855–1926) — офицера, востоковеда, путешественника, другого путешественника и литератора — Фердинанда Оссендовского (1878–1945), но… Но пусть остаётся интрига, как того и пожелал автор.

«Чосоном» звалась Корея при последней династии Ли. «…Королевство дремало-дремало и не хотело просыпаться даже на рубеже двадцатого века, надеясь, что все эти европейские изобретения — пароходы, паровозы, международная торговля, банки, почта, школы — всего лишь дурной сон… Беда была в том, что закрыться от всего мира не получалось. Мир не просто стучался — он врывался в тихую, мирную и очень бедную страну», — пишет Калачинский о Корее начала ХХ века. В те годы она теряла суверенитет и в итоге на несколько десятилетий (до 1945 года, когда Красная армия освободила страну) превратилась в японскую колонию. Книга — о том, как Россия, действуя, понятно, в собственных интересах, пыталась помочь Корее сохранить независимость.

Один из сюжетных узлов книги — убийство бывшего японского премьера и бывшего генерал-губернатора Кореи Ито Хиробуми, совершённое в 1909 году в Харбине корейцем Ан Джун Гыном (Ан Чунгыном).

Немало внимания уделено теме корейского присутствия в Приморье: «От… Раздольного… до корейской границы было полтора десятка корейских деревень, не считая многочисленных хуторов… А русских поселений? Да, пожалуй, всего только три: Нежино, Занадворовка и Богуславка… Итого: почти двадцать тысяч корейцев на весь Посьетский район. И наших русских поселенцев, не считая войск и казаков, — около полутора тысяч… И сколько из них (корейцев. — В. А.), даже с нашими паспортами, будут за нас, если случится заварушка с Китаем или Японией?» Как и в «Айгуне», в «Чосоне» появляется учёный, офицер Владимир Арсеньев — и высказывается по «корейскому вопросу» резко: «Да выслать их всех, кто без паспорта, назад в Корею!» Как мы знаем, в 1937 году советских корейцев действительно вышлют с Дальнего Востока, только не на историческую родину, а в Среднюю Азию…

Помимо Кореи, в романе изображены КВЖД, Владивосток, живущий на стыке границ и интересов «азиатских тигров», и даже Гаага, где судьба сталкивает Дубровского с самим Лениным («Такой человек, умеющий сквозь шелуху разглядеть ядро событий, ещё проявит себя»).

Чувствуется тщательнейшая проработка исторического материала. Автор признаётся, что использовал малоизвестные источники, включая авторефераты диссертаций. Предисловие доктора исторических наук авторитетнейшего корееведа Игоря Толстокулакова говорит само за себя. «Общий контекст истории Кореи передан верно», — констатирует учёный.

Но перед нами — роман, и потому рядом с реальными лицами возникают вымышленные. Напрашиваются параллели с Леонидом Юзефовичем, Юлианом Семёновым, Валентином Пикулем, Николаем Задорновым — романистами, увлечёнными знаковыми событиями отечественной истории. Нашлось в «Чосоне» и место для размышлений о судьбах народов и стран, благодаря чему роман о прошлом — одновременно актуальное высказывание о настоящем и будущем.

Где дилогия — там и трилогия. Калачинский не исключил, что «Айгун» и «Чосон» могут быть продолжены. Быть может, в следующей книге речь пойдёт о тонкостях и зигзагах российско-японских отношений? Одно можно сказать точно: новый рассказ будет столь же увлекательным, как и прежние.