Кровавый март шестьдесят девятого

Герой Советского Союза Юрий Бабанский — о конфликте на острове Даманском, исторической памяти и неоднозначном владивостокском мемориале

2 марта исполнилось 55 лет с начала советско-китайского вооружённого конфликта на Даманском. По этому случаю в Приморье прибыл генерал-лейтенант в отставке Юрий Бабанский, заслуживший на Даманском звание Героя Советского Союза. На встрече в Приморской краевой публичной библиотеке имени Горького он говорил не только о событиях 1969 года, но и о сегодняшних реалиях. 

Фрагменты его рассказа приводим ниже, но прежде всего напомним хронику событий.

Ещё в ХIX веке, вступая во владение Приморьем, Россия добилась проведения линии границы по урезу воды у китайского берега Уссури, хотя обычно разграничение идёт по фарватеру или середине русла. Лежащий у китайского берега Даманский стал российским — и одновременно миной замедленного действия. В 1969 году за этот островок впервые в истории схлестнулись две ядерные и к тому же социалистические державы.

Задолго до этого, когда дружба КНР и СССР уже дала трещину, начались провокации: Китай заявил права на Даманский. Пограничники выдворяли китайцев, пуская в ход кулаки, приклады, рогатины. Стрелять было строго запрещено.

2 марта 1969 года пограничники с заставы Нижне-Михайловка в очередной раз выехали к Даманскому — выдворять нарушителей. Бойцы старшего лейтенанта Стрельникова прибыли к реке на внедорожнике ГАЗ-69, бэтээре и «техничке» ГАЗ-63. Ступили на лёд, не снимая автоматов с плеч, — никто не знал, что с ночи на острове прячется в засаде целый батальон…

Группы Стрельникова и сержанта Рабовича были расстреляны сразу. Группа 20-летнего младшего сержанта Бабанского, ехавшая на ГАЗ-63, чуть отстала и поэтому успела залечь и открыть ответный огонь. С соседней заставы Кулебякины Сопки подоспел старший лейтенант Виталий Бубенин и на бэтээре зашёл в тыл противнику. В итоге атаку отбили, границу удержали.

Второй бой произошёл 15 марта. С китайской стороны ударили миномёты и пушки, двинулась пехота. Советская сторона подтянула армейские подразделения, но воевать поначалу вновь пришлось «погранцам». Начальник 57-го погранотряда полковник Демократ Леонов повёл к Даманскому четыре танка. Головной Т-62 подбили из гранатомёта, Леонов при покидании машины был убит пулей в сердце (танк вернуть на советский берег не удалось, сейчас он выставлен в Пекине — в Военном музее). Когда армии наконец отдали приказ, по китайским тылам ударила артиллерия и дивизион «Градов»; скоро всё стихло.

В сентябре после встречи советского премьера Алексея Косыгина со своим китайским коллегой Чжоу Эньлаем начались переговоры о демаркации. Де-факто это означало передачу Даманского Китаю. Официально ставший китайским в 1991 году, теперь он зовётся Чжэньбаодао — «драгоценный остров»…

Уссури. На том берегу — Китай

Виталий Бубенин и Юрий Бабанский стали Героями Советского Союза. Это же звание посмертно присвоили Ивану Стрельникову, Демократу Леонову и младшему сержанту Владимиру Орехову — пулемётчику-армейцу. Бабанский, который собирался было после «дембеля» снять погоны и вернуться в родное Кемерово, в итоге связал с погранвойсками всю жизнь. В 1985 году он участвовал в Афганской войне, в 1990–1994 гг. был народным депутатом Украины. В 1995 году вышел в отставку генерал-лейтенантом, живёт в Москве.

На встрече в библиотеке Юрий Васильевич, что называется, резал правду-матку.

«И вот пойми — кто прав, а кто виноват?» (о причинах конфликта)

— Я не сомневаюсь, что это возможно было (избежать конфликта. — В. А.). Началось это от Сталина. Мао Цзэдун приехал к Сталину, тот его несколько суток продержал в приёмной, потом принял, была беседа такая пренебрежительная… Когда мы дрались с китайцами (имеются в виду рукопашные схватки, предшествовавшие боям на Даманском. — В. А.), они не говорили, что мы враги. Они говорили: вы — братья, а ваши руководители, Брежнев и прочие, — предатели, они заигрывают с американцами, с империалистами… Они нас просвещали таким образом, цитатники нам дарили, и вот пойми — кто прав, а кто виноват?

Это не были, как представляли власти Китая, стихийные выступления местных жителей, которым требовалась площадка для рыболовства и сельскохозяйственных работ. Это были инсценированные провокации для того, чтобы добиться какого-то превосходства в политике или прощупать наши возможности по защите рубежей Родины на этом участке.

…Когда был бой, в горячке злость такая кипела, а потом уже начинаешь размышлять: а почему такое произошло, казалось бы, в мирное время с хорошим сопредельным соседом, который социалистической страной называется? Потом — другое ощущение: а куда же рулевой наш завёл нас, почему наша дипломатия, наше правительство, наши мощные вооружённые силы не смогли предотвратить, где разведка наша была?

Зима 1969 года. Пограничники придумали «секретное оружие», позволяющее оттеснять нарушителей, не вступая с ними в «тесный контакт». Предложил Бубенин. Начальство одобрило. У бронемашины стоят Леонов, Бубенин, Стрельников, Шорохов

«Нас заманили в засаду» (о бое 2 марта)

— Я, как всегда, ночью был в наряде, поэтому утром ещё спал… Всех нас подняли по команде «Тревога». Было указание: с поста «Гунсы», который примерно напротив, идут китайцы в количестве 25–30 человек. Все, кто был свободен от службы, 32 человека, выехали в район нарушения государственной границы. Китайцы заранее подготовили там засаду, более 300 человек. Они ночью на остров пробрались, окопались, выпили хорошо, разогрелись. А 25 человек — это просто провокаторы, которые заманили нас в эту засаду. Машина, на которой я ехал, техническая, и 12 человек со мной, — мы немножко отстали, не могли угнаться за бэтээром и ГАЗ-69.

Стрельников со своей группой, 20 человек, — они побежали за китайцами, которые стали убегать, демонстрируя, что они испугались. А на самом деле они их тянули в засаду, где были подготовленные окопы, прицел уже наведён, сектора разбиты… Стрельников вступил в переговоры с группой, которая от них убегала. Это была постоянная рутина, смысл такой: вы нарушили госграницу Советского Союза, требуем от вас немедленно убраться. И вдруг расступилась первая шеренга, на острове прозвучал выстрел одиночный, это был, видимо, сигнал, что все уже на мушке, и начался расстрел в упор, по-предательски, всех наших ребят… Они сразу всех расстреляли, никто не успел ничего сделать. Ну а мы немножко припозднились, это нас и спасло, мы сразу сориентировались, что это уже не шуточки, я дал команду: «К бою», «Огонь». Выполнял свои обязанности, делал то, чему меня учили в школе сержантского состава, то, что я обязан был делать как старший по званию, оставшийся в живых.

Ребята, правда, спрашивали меня: что это, война началась? Они не хотели стрелять, нам категорически запрещалось провоцировать китайцев. У нас даже патроны были в подсумках, опечатаны были подсумки, а какое-то время и патроны там не выдавали к автоматам. Вот так наше правительство заботилось о том, чтобы чего-то не произошло.

Ну и — полтора-два часа бой (из 12 человек выжили пятеро. — Авт.)… Я посылал на связь пацанов, рядовых, им нужно было пробежать 300 метров по голому льду, а там шмаляют со всех стволов: 300 человек на острове, да ещё с берега миномёты бьют, артиллерия. Говорю: ты беги-беги, упади и притворись мёртвым, полежи немножко, посмотри, что там, если вокруг тебя не свистят пули, опять подскакивай и беги. Ты должен добежать до розетки и доложить обстановку, тогда командование примет соответствующие меры. Один побежал — не добежал, убили…

«На себя принял удар» (о гибели Демократа Леонова)

— Четыре танка пошли вокруг острова, они не стреляли из пушек, это был отвлекающий манёвр. Полковник Леонов, очень образованный человек, понимал, что его судьба на волоске висит. Чтобы вывести ребят, оставшихся в живых, с острова, он на себя принял удар, и танк был подбит. Он был грузный человек, большой, из люка нижнего не мог десантироваться, выходил из верхнего люка. Как говорят, пуля ударилась о крышку люка и рикошетом попала ему в сердце, пробив удостоверение личности и кое-какие документы. Я все эти документы видел, я его выносил, поэтому я знаю точно, что это действительно так.

Но у меня есть другая версия. Если бы он был убит при выходе из танка, он бы не оказался в колее. А мы его нашли от танка метрах в 15, сзади, в колее. Поэтому я думаю, что его просто застрелили в упор, забрали у него папаху и пистолет — я этого у него не обнаружил… Он был тяжёлый, трудно было подступиться к нему, тогда мы взяли палки, у нас дубинки такие имелись — с китайцами воевать, мы подложили их как носилки, и уже, шесть человек нас было, так его на палках несли.

«Мы должны собираться и поминать» (о памяти и долге)

Необходимое пояснение. В 2019 году 50-летие боёв на Даманском отметили в Приморье буквально в подпольном режиме. Должностным лицам рекомендовали воздержаться от публичных заявлений. Гостей чествовали тихо. На краевом телевидении хотели сделать большой документальный фильм — но высокие инстанции сказали: не надо нагнетать, Китай — друг и партнёр…

— Нужно ли об этом вспоминать сегодня? Я-то однозначно всегда и всюду скажу, что да, это важно. Не для меня и не для тех ребят, которые лежат в земле сырой здесь, в Приморье, охраняя ваш мирный труд и покой, — это нужно молодёжи, чтобы они знали историю нашего государства.

Думаю, что мы должны собираться, и поминать, и вспоминать. Китайцы это делают ежегодно, у них памятники, музеи существуют, возят молодых на остров, проводят церемонии бракосочетания. У них, кстати, тоже пять героев. И они их прославляют, они их чествуют. А мы… Я, кстати говоря, на 50-летии, была такая возможность у меня в Москве, подошёл к Сергею Лаврову и говорю: а как вы смотрите — мы собираемся, и многие наши руководители опасаются, что неправильно, не надо этого делать… Он сказал: да что вы, ради бога, это наше внутреннее дело. Мы же к ним на территорию не лезем, мы у себя вспоминаем, поминаем, выпиваем. Пусть они там что хотят, то и думают, наше дело правое, внутреннее.

«Мне было там некомфортно служить» (об Украине)

В 1995 году в возрасте 47 лет Юрий Бабанский оставил пост заместителя командующего погранвойсками Украины, вышел в отставку и переехал в Москву. В библиотеке ему задали вопрос: почему?

— Потому что это была Украина, она уже в тот момент дрейфовала в сторону НАТО и всяких других братьев по оружию, которые сегодня им помогают в борьбе с нами, и поэтому мне было там некомфортно служить, в этой армии. Хотя мне пришлось принять присягу на верность народу Украины. Но когда с народом никто не стал считаться, я от такой присяги отказываюсь, не считаю нужным её исполнять. А здесь, когда я приехал в Россию и пытался восстановиться, портфели были уже розданы. Остался на вольных хлебах. Живём, работаем…

С Украиной мы разберёмся, в ближайшее время всё будет хорошо. Наладим отношения, супостатов выгоним, а хорошие люди — они ждут. В освобождаемых городах и сёлах выходят люди и в один голос говорят: как мы вас ждали, слава богу, что вы пришли.

Застава имени Стрельникова

«Это какое-то издевательство» (о памятнике на Эгершельде)

В 2021 году во Владивостоке, на Верхнепортовой, открыли памятник пограничникам — героям Даманского. Скульптурная композиция включает две фигуры: Иван Стрельников и Николай Буйневич, офицер особого отдела Иманского погранотряда. Возникает вопрос: почему именно и только они? 

— Что касается памятника, моё личное мнение — в то время, когда он ещё был в проекте, я уже тогда говорил: ребята, нельзя так однобоко подходить к этому вопросу. Если ставите памятник героям-пограничникам — ну сделайте пофамильно всех, их не так много, с двух сторон плиты там, напишите фамилии и инициалы погибших на Даманском. А то — памятник героям-пограничникам, один пограничник — Стрельников, а второй — не пограничник, как расценивать эту ситуацию? Я считаю, что для тех, кто знает, — это какое-то издевательство… Памятник надо дорабатывать.

Фото: primorsky.ru

 

Фото автора и из открытых источников