На краю, или Как Владивосток попал в детектив Николая Свечина

В августе поклонники российского исторического детектива отметили 165-летие героя романов Николая Свечина — сыщика Его Величества Алексея Николаевича Лыкова. В одной из последних книг («На краю») он расследовал зверские преступления загадочного маньяка в Приморье. Наш корреспондент пообщался с нижегородским писателем в его родном городе, на территории местного Кремля.

Здесь всё начиналось

Старший сын Николая Свечина — Алексей — родился 16 августа. Поэтому автор великодушно «подарил» главному герою своих романов имя и день рождения сына. Место рождения у них тоже общее — старинный и самобытный Нижний Новгород.

Сыщик Алексей Лыков, ставший героем уже тридцати двух книг, честный служака, который в полиции прошёл путь от самых низов до чина статского советника. Он отмечен многочисленными орденами, личной благодарностью императора за спасение от террористов, а также бесчисленными шрамами от ранений.

Автор гоняет Лыкова по всей стране, бросая на расследования наиболее сложных преступлений, с которыми не справляются местные кадры. С ним читатели побывают во всех частях необъятной Российской империи: Москве и Санкт-Петербурге, Одессе и Семипалатинске, Тифлисе и Варшаве, Киеве и Риге, Казани и Нижнем Новгороде, а также на Сахалине и в Приморье.

«К сожалению, не получается послать Лыкова в Гельсингфорс (до 1917 года — Хельсинки — в составе Российской империи). Сейчас санкции, границы закрыты, в архивы не попадёшь, — сетует Николай Свечин. — А пока на моём календаре — август 1913 года, и Лыков отправляется в Екатеринбург. Потом в планах книга о начале 1914 года, действие которой происходит как раз в Финляндии. Придётся писать дома по тем источникам, какие будут в наличии. Понятно, что это скажется на качестве, но как есть».

Сага о крушении империи

Серия свечинских ретро-детективов — это сага о крушении Российской империи, увиденном глазами уголовного сыщика. Для автора это особенно важно, ведь именно такие люди были на переднем крае борьбы с жуткими преступными бандами, со злом.

«Но им не удалось, к сожалению, сдержать плотину, она обрушилась, — говорит автор. — Ведь Февральская революция началась с того, что на улицах Петрограда стали убивать городовых. И когда уцелевшие ушли с постов, всё рухнуло. Оказалось, что царская власть во многом держалась именно на простых служаках. Никто этого тогда не понимал. Такие люди на вес золота, они заслуживали хорошего содержания, приличных пенсий, нормальных условий жизни, чтобы служить верой и правдой. А городовые получали копеечное жалованье, грошовые пенсии, а потом их начали убивать…»

«Лыковиана» показывает, как менялась Россия от благонравного 1879 года до революционного 1917-го. Каждая книга цикла — это отдельная смальта, составляющая большую и пёструю мозаику того времени и представляющая российскую империю во всех её разных уголках. Автор скрупулёзно пытается разобраться, почему Россия пошла революционным путём.

«Случайных крушений империй не бывает, — уверен Николай Свечин. — Мне важно понять, где были точки бифуркации. Можно ли было пойти налево и почему мы пошли направо? Я хочу показать, как Россия неслась в пропасть. Вот это интересно, а полицейские расследования и погони — только фон».

«Фараоны пришли»

Читатели спрашивают у Свечина, когда его романы будут экранизированы. Сейчас появилась определённость. Сценарий уже написан, в его основе книга «Охота на царя», но туда будут добавлены элементы из других романов.

«Я отказался сам писать сценарий, считаю, что не надо делать то, чего не умеешь, — признаётся Николай Свечин. — За мной остались право исторической экспертизы и вето на «косяки». Если будет явная дурость, буду убирать её. А ещё есть негласное право протолкнуть своих друзей и знакомых в массовку или на второстепенные роли. Хочу и сам засветиться в кино. Представляю себе «малину». Я — мелкий жулик в компании воров в «пчельнике» — уголовном кабаке-притоне. Сидим, гульбаним; на столе штоф водки, оловянные стопки, печёнка нарезанная. Заходит Лыков, а мы такие смотрим враждебно и перешёптываемся — «фараоны пришли».

В настоящее время готовится заявка на государственное финансирование, которую кинематографисты надеются получить осенью. Тогда же пройдёт кастинг.

Хитровка на фоне Миллионки — детская колония

Чтобы максимально сохранить историческую правдоподобность, воссоздать все подробности эпохи, Свечин активно работает в архивах. Он знает, например, криминальные особенности каждой российской губернии начала прошлого века.

«Каждый субъект, каждая территория имели свою специфику, — рассказывает Николай Свечин. — Например, в 1911 году могилёвское сыскное отделение отчитывалось: убийств нет, разбоев нет, грабежей — 2, мошенничеств — 80. А вот отчёт за этот же год по Иркутску: мошенничеств — 2, убийств — 40. Понятно, Могилёв — город торговцев-евреев, а с Иркутском соседствовали каторжные тюрьмы. Это и определяло криминальную атмосферу городов».

«Специфика Приморья была достаточно удручающей, — продолжает автор. — Близко был Сахалин, откуда после отбытия каторги люди выходили на поселение и через 10 лет получали право перебраться на материк. Многие ехали и селились в Приморье. Здесь создавались целые слободы бывших каторжан. Но по психологии они все оставались преступниками, были спаяны и жили по воровским законам.

Кроме «сахалинцев» к вам ехали из сибирских тюрем, из ссылки. Приморье являлось бойким местом, а когда стали прокладывать Амурскую железную дорогу, на стройку потянулся всякий сброд. Настоящая клоака.

Плюс ко всему национальный вопрос. К вам хлынули корейцы и китайцы. Корейцы ещё как-то социализировались, а китайцы — никогда. Они оставались китайскими подданными и служили своему императору. Наши обычаи и законы «ходя» не принимали. Русских они считали оккупантами, занявшими исконные земли Поднебесной.

Всё это составляло гремучую смесь. Полиции было очень трудно. Поверьте мне, московская Хитровка по сравнению с вашей Миллионкой — это детская колония».

Вот в такое место приезжает Алексей Лыков для расследования очередного запутанного дела. Из аннотации: «В декабре 1913 года в Приморье произошла серия нападений на денежные ящики воинских частей. Были зарезаны часовые, а также наводчики, помогавшие бандитам подобраться к деньгам. Все жертвы оказались убиты зверским способом: им вскрыли грудь и вытащили наружу правое лёгкое, ещё живым… На этот раз знаменитому сыщику предстоит схлестнуться с опасным маньяком, помешанном на китайцах…»

В Приморье, на краю

«Я очень доволен, что побывал на Сахалине и во Владивостоке. Купался в Тихом океане, достал из воды ракушку, — делится впечатлениями Николай Свечин. — Ваш край мне был всегда очень интересен. Я давно хотел его увидеть и рад, что это удалось».

Правда, известный детективщик приехал в Приморье не в совсем удачное время — в разгар пандемии коронавируса. Поэтому работать в местных архивах, где вводились серьёзные ограничения, было непросто. Выручили здешние краеведы. Свечин очень признателен Алексею Буякову, которого он считает лучшим специалистом по истории спецслужб Дальнего Востока. Благодарен автор и ещё одному приморцу — Олегу Насникову, который помогал писателю в локациях. Его фамилию Свечин «подарил» вымышленному персонажу книги. Большинство героев романа существовали на самом деле, и они исторически выверены. Здесь, как утверждает автор, всё правда: фамилии, характеры, иерархия азиатской преступности во Владивостоке и даже адреса злачных мест.

— Роман «На краю» для меня не рядовая книга, — признаётся автор. — У меня в каждом детективе есть какая-то забытая тема. В данном случае — это «жёлтая опасность» и непростые отношения с Китаем. Название тоже многозначное: край земли, край российской жизни. К вам туда набегут и китайцы, и японцы, и американцы, будет создана буферная Дальневосточная республика. В общем — это последние годы мирной жизни на Дальнем Востоке. Умным людям тогда уже всё было понятно, в том числе и Лыкову. Вот на таком политическом фоне он будет расследовать очередные страшные злодеяния.