Торговое окно в Поднебесную. С братским Китаем мы начали торговать ещё 260 лет назад

29 декабря 1762 года в приграничный с Китайской империей Цин г. Кяхту прибыл погранкомиссар Иван Кропотов, посланник императрицы Екатерины Великой и её личный ординарец, наделённый чрезвычайными полномочиями по продвижению заключённого ещё 1 ноября 1727 года Кяхтинского договора о границах и приграничной торговле. Почему так долго «запрягали»? Так в те времена любые дальневосточные инициативы, как водится, продвигались не спеша.  

Что к чему

Это ироничное объяснение, конечно, ничего не объясняет, поэтому для ответа на вопрос: «А зачем вообще на востоке понадобился сановный толкач?» — вкратце остановимся на том, как этот договор помогал России. Торговля велась казёнными караванами, следовавшими в Пекин. При этом согласно договору их число ограничивалось одним за три года (это не опечатка!) численностью не более 200 человек. И даже при таких темпах, явно отстающих от прыти пожилой черепахи, китайцы взяли курс на ущемление наших интересов. Они ограничивали контакты русских купцов с местным населением, по надуманным предлогам надолго задерживали караваны в пути. Все эти препоны тяжелейшим образом отражались на жизни Русской духовной миссии в Пекине, поскольку Россия осуществляла её финансирование посредством прибывавших в Китай караванов. При увядающей караванной торговле товарооборот некоторое время (в скромных и преимущественно бартерных объёмах) поддерживался непосредственно на границе, с центром в г. Кяхте, но цинские власти в 1760 году полностью блокировали торговлю. Причины? Они потребовали отмены пошлин, взимавшихся Кяхтинской таможней с российских товаров (что повышало их цену для китайских купцов), а также — экая наглость! — прекращения борьбы с нашей стороны с китайскими контрабандистами. Ну и много ещё чего по мелочам.

Стало очевидно, что торговые проблемы с Цинской империей, постепенно накопленные более чем за три десятилетия, требовали неотложного решения. И решать их отправился комиссар Кропотов.

Справка ДВВ

О личности Ивана Ивановича Кропотова известно немного. Родился 24 февраля 1724 года, в 16-летнем возрасте был зачислен в лейб-гвардии Семёновский полк, в 1755 году произведён из сержантов в подпоручики, в 1757 году участвовал и был ранен в сражении при Гросс-Егерсдорфе, в 1758 году уволен в отставку. С 1762 по 1764 год состоял начальником войск Российской империи на границе с Китаем. На досуге увлекался переводами пьес французского комедиографа Мольера и датского драматурга Хольберга.

Тень на плетень

После встречи с уполномоченными китайскими чиновниками Иван Иванович решает продемонстрировать им дружелюбие и готовность к компромиссам. Он «уступил в китайскую сторону требуемое ими место» (небольшую территорию, примыкавшую к таможенному пункту и «отгороженную в нашу сторону»). Даёт обещание предпринять меры по «рассмотрению дела о покраденном скоте». Наверное, наши казаки конфисковали случайно забредшую в российские пределы живность? Но отказывается отменить таможенные сборы с российской стороны, так как самодержица дала однозначное распоряжение «к сохранению пошлинного сбора». Что, конечно, не радует цинских торговых чиновников. В ходе переговоров Кропотов настаивает на возобновлении караванной торговли, а чтобы прибывшие китайские купцы чувствовали себя комфортно, обещает построить гостиный двор с покоями для гостей из Поднебесной.

Это в описании перечисленные меры занимают один абзац, а на самом деле переговорные раунды проходят редко, перемежаясь длительными перерывами, в ходе которых китайские чиновники постоянно уточняют позиции. То есть месяцами. И складывается стойкое ощущение, что, разочаровавшись отказом отмены пошлинного сбора, далее они просто тянут кота за хвост и наводят вежливую тень на дипломатический плетень.

Цель достигнута!

Понимает ли это комиссар Кропотов? Наверное, да, потому что пытается, предметно изучив ситуацию с комендантом города и местными купцами, предложить китайской стороне дополнительные преференции, которые вызовут их одобрение и желание возобновить торговлю. Особо его заинтересовывает идея внедрения китайского опыта организации купцов в собрания, которые назывались «фузами» и которые устанавливали общие для всех членов цены на товары. Что для китайских покупателей, конечно, обещает создать эффект некоторой ценовой стабильности. И не просто опыт изучает. Пользуясь предоставленными полномочиями, комиссар издаёт предписание (а оно потом станет основой императорского указа) о создании, современным языком говоря, временных торговых кооперативов числом не менее трёх человек. Вот прибудет наш купец на границу — и обязан влиться в состав любой купеческой компании (в смысле людской коллектив), где цена на товары будет едина для всех. (И что любопытно, на основе этих человеческих компаний уже вскоре начнут создаваться компании торговые, с официальными вывесками!)

Эти шаги импонируют китайским переговорщикам, но главный валун преткновения так и торчит на пути возобновления торговли. И Кропотов решается заверить партнёров, что он, отбывши в Петербург, непременно хотя бы частично решит вопрос с Екатериной II «о необходимости снижения пошлинных сборов с бобров камчатских и соболей», то есть с основной экспортной составляющей нашей с Китаем торговли.

Китайцы, оценив продемонстрированные Кропотовым искренность и усилия, соглашаются возобновить торговые операции в полном объёме (то бишь на крайне вялых условиях вышеупомянутого Кяхтинского договора), что уже хорошо. Иван Иванович спешит с докладом в столицу Российской империи. По пути простужается и спустя несколько дней, 18 мая 1769 года, в возрасте 45 лет умирает. Но обещание комиссара, данное им китайским партнёрам, неожиданно материализуется даже после его кончины! Тело и бумаги Кропотова доставляются в Петербург, а на его письменном докладе с предложением частично решить вопрос с пошлинами императрица из уважения к радению своего ординарца накладывает высочайший рескрипт: «Быть посему».

И не надо упираться

Дело безвременно скончавшегося Кропотова продолжит первый в истории хозяин сибирских и дальневосточных владений России Адам Бриль, которого Иван Иванович в докладе охарактеризовал как «пречестнейшего человека и прилежного губернатора». Адам Иванович творчески разовьёт и конкретизирует все идеи и предложения Кропотова, высказанные им в ходе общения. Иркутский губернатор разработает единый свод правил для русского купечества, желающего торговать с Китаем. Жёсткой унификации подвергнутся разрозненные правила торговли и её организация (на международную приграничную арену впервые выйдут администраторы, маклеры и страховщики), что, без сомнения, будет благожелательно воспринято китайской стороной. А вот что касается цен — этот сложный вопрос Бриль решит «полюбовно»: «От каждой из 6 компаний выбирается по одному компаньону для присмотра, чтобы возвысить цену русских и понизить её в китайских товарах; чтобы никто из русских не продавал свой товар по низкой цене и не покупал китайских по дорогой, перед началом торга компаньоны должны рассортировать товары и оценить их. Если китайцы на эти оценки не согласятся, удержаться от торга; если они будут ещё упираться, сделать вторичную оценку. Если кто из русских торговых людей купит или продаст не по положенной таксе, в первый раз штрафовать 50 р., во 2-й — 100 р., в 3-й — выслать из Кяхты». По нынешним временам — забавный подход, по меркам тех времён — вполне справедливый и демократичный. А главное, понятный.

...Да уж, жили раньше — не спешили. 35 лет понадобилось, чтоб оживить торговые операции, предусмотренные Кяхтинским договором. И 89 лет — чтобы заключить с Китаем новое, более выгодное торговое соглашение! Оно получит название Кульджинского трактата (подпишут 25 июля 1851 года) и станет заметным шагом вперёд: товары обеих сторон будут взаимно и полностью освобождены от уплаты таможенных пошлин, а наши купцы получат право ввозить товары в китайские города, торговать там и даже иметь постоянные фактории со складами.

Наверное, подобного прогресса могло и не быть, если б ему не предшествовали усилия несомненного патриота России Ивана Кропотова, отстоявшего торговые интересы нашего государства. И если на одном из пунктов пропуска в КНР, связывающих воедино приграничную торговлю, появится скромный памятный знак в честь Ивана Ивановича — это будет и уместно, и справедливо.