Триумф жизни по дороге на кладбище

В крематории — очереди из усопших и жизнелюбов

Бессонные ночи от гула новостей с Украины, болезненные поиски «Нурофена», тяжёлое отвыкание от соцсетей: завязать с инстаграмом оказалось тяжелее, чем бросить курить. Стресс снимает поездка… в крематорий.

Сейчас не очень модно и недёшево хоронить усопших, возводить громоздкие монументы с оградками. Кремация видится более уместной. Такой похоронный протестантизм.

Да, повод — печальнее некуда, но череда страхов, окружающая нас в хмурые дни марта, как будто испаряется на время, и мысли становятся неестественно чистыми. Тон задаёт белоснежный автобус-катафалк посреди слякоти. Отступают думы о скоротечности жизни. Мы провожаем человека, который достойно выполнил свою миссию на Земле. Нам же, свидетелям последнего пути, ещё ого как надо постараться!

— А мы рождение правнука ждём, — раздалось в переднем ряду трауробуса.

— У нас на работе начальник пообещал: никаких сокращений и урезания зарплат, держимся до последнего патрона вместе, — похвасталась соседу женщина слева.

— «Селеста», «черриэт»! Попробуйте, советую. — Что за чудо? — Сорта редиса! Вы разве не дачник?

— Слыхал, в музей имени Арсеньева настоящих Чебурашку и Крокодила Гену привезли? Посетители выходят вот с такими улыбками!

Кто-то звонит:

— Ты зачем в заблокированной инсте посты публикуешь? — А зачем ты в заблокированной инсте на мои посты отвечаешь?..

Дружный смех.

Сквозь чьи-то наушники, несмотря на запреты, просочился Pink Floyd.

— После 18-го марта всегда настоящая весна наступает, проверено!..

Приезжаем под эту оптимистичную реплику.

Крематорий в Подгороденке поджар и хмур. Дым из трубы валит такой чернью, что черти разбегаются. «Явное превышение органических выбросов», — беспокоится пожилой профессор. «Что за Освенцим?!» — недоумевает кто-то из родственников покойного.

Ладно. Говорят, очередь в этот крематорий растянулась аж до Змеиной сопки. Потерпим. Что ж теперь — другой легальной эмиграции на тот свет пока не придумано в Приморье.

В зале для прощаний мертвецки сложно дышать. Мысли о весне, редиске и правнуках на время отступают.

И вдруг открывается боковая дверь. Прощающихся обдаёт таким жаром, что ТЭЦ-2 и не снилось. «За искрой пламя ширится вослед!» Из огня выходит полная витальности красна девица в норковой шубе, с папочкой. Её невозмутимость восхищает.

«Дорогие посетители, кто уже попрощался, поспешите выйти на воздух!»

На воздух, на воздух! В наш автобус, трауробус, такой белоснежный и родной на фоне всемирного хаоса.

— Пьер Тейяр де Шарде́н, слышали о таком философе?

— Это который вино «Шардоне» придумал?

Нет, не похоронить русский дух. Русский оптимизм. Русское жизнелюбие.