Учёные, литературные бухарики, «охотники за головами»… Век назад спектр гражданской активности жителей края был очень пёстрым! 

28 ноября 1866 года император-реформатор Александр II утвердил циркуляр, предписывающий губернаторам установить порядок утверждения различных союзов и обществ, создаваемых снизу по инициативе подданных империи. Именно эту дату, пожалуй, и следует считать днём рождения регламентированной правовыми нормами и уставами гражданской самодеятельности в России. 

Что касается контроля и завуалированной, но реальной цензуры за внегосударственными проявлениями социально-политической активности, то всем памятны и душные времена малокультурного Никиты Хрущёва, и психушки для литераторов-диссидентов от Леонида Брежнева. Да и ныне, в весьма напряжённый исторический этап, переживаемый страной, любые проявления неуправляемой и несогласованной самодеятельности граждан также не особо уж приветствуются. Поэтому наше повествование — о приморских обществах, кружках и союзах начальной, дореволюционной поры. Но, увы, и они не были полностью свободны от цензуры: упомянутым циркуляром на руководителей регионов возлагалась обязанность следить, «дабы не образовывались такие кружки и общества, которые не могут по своему вредному направлению быть терпимы». Наш край в те годы, как известно, только начинал обживаться — и это ограничение на десятки лет определило не ахти какие высокие темпы развития общественной самодеятельности Приморья. Тема эта объёмна, многогранна и заслуживает кандидатской диссертации. Поэтому в скромном газетном формате — только о самых любопытных и наименее известных обществах.

Что, где и сколько

И губернатору, и полицейским чинам Приморской области в дореволюционные годы завидовать не приходилось. У них, конечно, находились десятки более важных дел, нежели осуществление неусыпного административного контроля за общественными организациями. Конечно, высшее начальство не особо и напрягалось: именно обычных приставов и городовых отправляли присутствовать на любые публичные мероприятия, устраиваемые разными обществами. Что же касалось тем совсем серьёзных («по вопросам государственным, общественным и экономическим»), то здесь цензуру никто уже и не скрывал: они «должны были проходить в закрытом помещении, о дне, месте и часе за три дня сообщалось местной полиции и доводилось и до сведения генерал-губернатора». Ограничительные меры в этой сфере существенно усилились и конкретизировались спустя восемь лет, когда вступили в силу законы «О противозаконных обществах» и «О наказаниях за составление противозаконных сообществ и участие в оных».

Конечно, цензура никогда не радовала социально активных граждан — и что же? Есть интересные цифры по Приморской области (а это территория почти нынешнего ДФО) и по Владивостоку. Статистика, конечно, вещь относительная, и надо просто понимать, что последние десятки культивируемых советской властью бумажных обществ типа ОСВОДа и Всероссийского хорового общества давно потеряли былые авторитет и массовость. Ну а ныне — совсем уж одни политические слёзы…

Итак: в ДВ регионе до его советизации предпринималось 116 попыток создать общества, успешными стали 87. Спортивных, детских, а также обществ занятий и развлечений зарегистрировали 22; литературных, музыкальных и драматических — 20; сельскохозяйственных, любителей садоводства и птицеводства — 15; любителей охоты — 13; эсперанто — 8; фотографии — 3; воздухоплавания — 1; благоустройства дачных мест (прототипы нынешних садоводческих) — 5. А во Владивостоке из проживавших в 1880 году 8 418 человек в общественных организациях состояло 3 % населения, спустя десять лет — уже 6 %. До большевизации края активно действовали 18 обществ, большую часть которых составили благотворительные организации, клубы и собрания «на семейных началах». По всему городу в нарушение вышеупомянутых инструкций действовали незарегистрированные кружки музыкального, певческого и театрального искусства, существовавшие в гарнизоне Русского острова, а также в Общественном, Морском, Гарнизонном, Коммерческом и Офицерском собраниях, Собрании приказчиков. Но таких самодеятельных певцов и доморощенных артистов никто особо не преследовал.

Ну а далее — конкретика (все цитаты — из уставов, воспоминаний современников и газетных публикаций).

[Здесь находится галерея]

Соколята-силачи

В 1908 году учреждено городское Общество спорта, а в 1910-м открыт первый Дом спорта (ныне спортклуб ТОФ). Постоянный актив общества (то есть количество действующих спортсменов) составил примерно 50 человек. Председатель общества Николай Преображенский был поклонником лёгкой атлетики и так называемой силовой сокольской гимнастики, но активно развивал игровые виды спорта: волейбол, теннис, городки, бокс, фехтование и стрельбу.

Справка ДВВ

Сокольская гимнастика — вид спорта, пришедший в Россию из Чехии. Его родоначальником был Мирослав Тырша, который в 1862 году создал в Праге спортивное общество «Сокол» с целью физического и нравственного совершенствования человека. Новый вид спорта вызвал во Владивостоке огромный интерес. Городское Общество спорта вступило в переписку с членом Государственной думы графом Бобринским с предложением учредить во Владивостоке самостоятельное «отделение сокольства». При поддержке властей эта идея была реализована в 1909 году.

Владивостокское Общество спорта с большой долей вероятности располагалось в здании по нынешнему адресу: Корабельная Набережная, 21. Оно просуществовало до октября 1922 года, после чего распалось без ликвидации.

Пить иль не пить? Да не вопрос

В 1890-х годах (точная дата неизвестна) в селе Осиновка нынешнего Михайловского района по инициативе протоиерея Григория Ваулина было основано первое в крае Общество трезвости. Почему не во Владивостоке? Трудно сказать. Может, потому что на периферии больше пили? Заявленные уставные цели — «борьба с пьянством, сближение трезвенников», а для их достижения Общество планировало «открывать чайные и дешёвые столовые, лечебницы или хотя бы койки для алкоголиков, библиотеки, читальни, воскресные курсы для взрослых, лекции, чтения, концерты». Понятно, что деревенским трезвенникам-активистам подобный спектр мероприятий был не под силу, а устав их Общества был типовым, согласованным с властями. Но всё равно «хотя бы койки» так умиляют!..

Кто мог быть членом Общества? И какого ранга? Без рюмки не разберёшься. Судите сами. Только те, кто был способен платить взносы, от 50 копеек в месяц до 25 рублей в год. По рангу — действительными, почётными и пожизненными, причём действительные «распадались на 2 разряда»: абсолютных трезвенников и умеренно употреблявших, но давших публичное обещание «совершенно не употреблять водки».

Насколько массовым оказалось провинциальное трезвенническое движение осиновских борцов с алкоголем — история умалчивает. Как и о том, поддержали ли их почин коллеги из Владивостока.

Александр Фёдоров, бессменный председатель ЮУОРГО

Милосердные сестрички

Примерно в это же время, в тех же 1890-х годах, было создано местное отделение Всероссийского общества Красного Креста, нацеленное на деятельность по оказанию помощи раненым и больным. «На курсы было зачислено 20 слушательниц, но окончить их смогли только 10 человек, среди которых было довольно много дам из Морского общества. Выпуск сестёр стал событием для города» — и состоялся он 2 февраля 1895 года.

Этими курсами, патронируемыми Владивостокским отделением Всероссийского общества Красного Креста, руководил знаменитый главный врач Морского госпиталя Артур Липпе, теоретические и практические занятия вели врачи Павел Тенчинский, Константин Покровский и Иван Ястребов. Примерно по такому же небольшому числу слушательниц курсы выпускали ежегодно, но только до той поры, пока в1904 году не началась Русско-японская война. Тогда во Владивосток из Санкт-Петербурга на кадровое усиление прибыл отряд из подготовленных сестёр милосердия (в составе которого, что любопытно, находилась Екатерина Игнатьева, внучка прославленного полководца Михаила Кутузова). До победы советской власти госпиталь, где не покладая рук трудились милосердные сестрички, при поддержке американского Красного Креста был оснащён передовым по тем временам оборудованием и инструментарием для хирургического корпуса.

После советизации Приморья местное Общество продолжило работу, отряды сестёр милосердия приняли активное участие в Хасанском конфликте в 1938 году и в разгроме милитаристской Японии в 1945 году. Отделение Приморского общества Красного Креста, овеянное исторической славой, спасло тысячи жизней, оно существует и поныне.

Для всех властей — один призыв

17 мая 1888 года в Приморье были организованы шесть лесничеств: Владивостокское, Никольское, Сучанское, Черниговское, Ольгинское и Посьетское. В их штат вошли 15 участковых, три запасных лесничих и три лесных ревизора. Но по мере расширения и легальной хозяйственной деятельности, и нелегальной браконьерской стало ясно: штатных сотрудников крайне мало! Ведь требовались не просто «смотрящие» за лесами, но и учёные для научного изучения местных лесных массивов, их обустройства, а также разработки единых методов и правил ведения лесного хозяйства. Эти вопросы регулярно рассматривались на «съездах лесных чинов», собираемых администрацией края, какие-то частные вопросы как-то решались, но… Требовалась общественная организация, созданная по профессиональному признаку, которая могла бы объединить специалистов и людей различных сословий, одинаково заинтересованных в судьбе приморских лесов.

И она была создана в 1916 году во Владивостоке. Учредителями Приморского Лесного общества выступили 10 человек, среди которых был его первый председатель Александр Строгий. Спустя несколько месяцев Общество насчитывало более сотни членов, в число которых вошли генерал-губернатор Николай Гондатти и исследователь Владимир Арсеньев (почётными членами), лесопромышленники Лейба Скидельский и братья Синкевичи (пожизненными членами), десятки иных известных на весь регион политиков и хозяйственников.

Общество действовало в непростую историческую эпоху калейдоскопической смены правящих в крае режимов — до самой его ликвидации в приснопамятном 1922 году. Но успели сделать немало! Так, были созданы библиотека специализированной «лесной» литературы и семенной склад из более 30 древесных видов (бархат амурский, лимонник китайский, рябина, орех маньчжурский, тис и прочие реликты). Бюджетной поддержки Обществу не выделялось, и этот склад семян принёс общественникам первую прибыль. По инициативе Общества возник первый в Приамурье заповедник «Кедровая Падь», а также первый небольшой лесной питомник близ села Шкотово. Общественники создали и гербарий, в котором было 166 видов деревьев, кустарников и лиан из бассейна реки Самарги, с острова Фуругельма, с горных массивов хребта Сихотэ-Алинь. Последовали серьёзные научно-практические исследования о разведении облепихи и актинидии, развитии шелководства и пчеловодства.

До самой своей ликвидации у Лесного общества — для всех разношёрстных властных краевых структур — будет один призыв: «Берегите лес!». В 1930 году большевики предпримут попытку реанимации Общества при ДВГУ, разработают новый его устав — но тем дело и кончится.

Последний Приамурский генерал-губернатор Николай Гондатти был не самым свирепым цензором приморской общественной самодеятельности...

Младший брат ОИАК

В 1916 году в Никольске-Уссурийском создаётся Южно-Уссурийское отделение Русского географического общества (ЮУОРГО), не путать с Обществом изучения Амурского края (ОИАК), образованным ранее. И в этом случае, как и с Лесным обществом, созидать пришлось всё в той же сложной внутриполитической обстановке. Общественники ставили задачу «изучения природных ресурсов юга Дальнего Востока (Уссурийского края)», осуществления научной деятельности и публикации результатов своих исследований. Первыми руководителями ЮУОРГО стали начальник штаба бригады государственного ополчения Андрей Бодиско, начальник Южно-Уссурийской инженерной дистанции Иван Корженевский, а с 1921 года Общество возглавил преподаватель женской учительской семинарии Александр Фёдоров.

До прихода большевиков удалось создать сеть местных отделений Общества, члены которого изучали животный мир и растительность, быт и культуру коренных народов. Конкретно: тщательно «прошерстили» в научном плане Никольск-Уссурийский и его пригород, окрестности Владивостока, долину реки Супутинки (ныне Комаровка) и её главные притоки, долину реки Суйфун (ныне Раздольная), Сучанский угольный рудник и его окрестности, озеро Ханка и прилегающую равнину. Конечно, не весь край — но почти весь. Поразительная самоотдача общественников, работавших без вознаграждения!

После октября 1922 года Фёдорову удастся договориться с новой властью о продолжении работы Общества — и оно просуществует ещё восемь лет, до 1930 года, после чего на волне «великого перелома» будет ликвидировано путём реорганизации. Председателя арестуют и этапируют в Хабаровск, в ходе долгого следствия он заболеет туберкулёзом и скончается в 1945 году.

«Галопом по Европам»

В заключение нашего очерка — любопытная юмористическая подборка о некоторых наших обществах.

В 1901 году во Владивостоке был создан певческий кружок «Лира». Пели там почему-то нечасто. К чему связки надрывать попусту? Ведь помещение кружка «состояло из бильярдной, карточной комнаты, буфетной (ресторана), столовой, библиотеки, читальной залы, гостиной, передней, дамской и мужской уборной».

В 1913 году жители Никольска-Уссурийского обрадовались созданию Литературного музыкально-драматического общества. При котором для реализации уставной «увеселительной семейной функции» был открыт клуб. Первые годы существования клуба всё выглядело очень достойно: «Бал-маскарад проводился 1–2 раза в год, семейно-танцевальные вечера были приурочены к праздникам, просмотру кинематографических картин и детским утренникам. Утренники сопровождались детскими подарками стоимостью 3 р. на человека, беспроигрышными лотереями и дешёвым буфетом. Вход на вечер стоил не более 75 копеек». Ну а чем дело кончилось? «В клубе стали пить, пожалуй, больше, чем мужики в кабаке, и всё благородно выходило. Кушали не рыбу солёную руками, а ужинали при прекрасной сервировке, с шампанским. Вот что значит образованность и культурность!» При этом резались в карты на деньги, но и это неуставное действо автор газетной публикации сумел-таки доходчиво объяснить: «Сохранение в «семейном» кругу такого «видового» признака собрания как карточные игры объясняется той развлекательной ролью, какую играла «коммерческая» игра в дореволюционной России».

В начале ХХ века в крае общественники с оружием в руках создавали свои общества (последовательно): Южно-Уссурийское общество правильной охоты (1900 г.). Приморское стрелково-охотничье общество (1910 г.), Спасское охотничье общество (1914 г.). Ну и что? А то, что угодий на всех не хватало, посему их границы чётко не были определены. И это приводило к недоразумениям и даже конфликтам. Так, сторожа обществ (подрабатывавшие «охотниками за головами») произвольно покидали границы своих угодий и шли отлавливать браконьеров к соседям, где ставка за голову вместо 100 рублей составляла 200, а то и более целковых. Административно-финансовый бардак и вовсе процветал, когда эти общества с целью экономии на плате за пользование охотничьими угодьями совместно сбрасывались на их аренду…

* * *

И очень кратко — о советском периоде. После Октябрьской революции самодержавный тренд на цензурирование сферы гражданской самодеятельности усиливается. Госорганы имели право «не регистрировать те или иные общества, если их задачи, цели и методы работы противоречили интересам строительства социализма». Что касается Приморья, то в 1928 году процедура ликвидации «старых» обществ путём отказа в объявленной перерегистрации была завершена, а нормативные документы 1930 года узаконили государственное руководство добровольными объединениями и тотальный контроль над ними. Поэтому наши дедушки и бабушки при Советах могли найти отдушину от красной идеологии лишь в обществах типа «Друг детей», «Долой неграмотность» и ОСОАВИАХИМ. Ну и, конечно, на собственных грядках во вновь созданных «обществах дачных местностей» — «Седанке», «Океанской», «19 версте», «26 версте» и «Сад-городе». Ковыряешься себе в земле — и не лезь куда не следует.

Так мы больше и не лезем.