«Богом данная пара…»

Художественный руководитель театра, Народный артист России Ефим Звеняцкий: «Яна и Денис – это не просто театральная пара, это богом данная пара! Это проявляется во всём: как они ведут себя, как общаются, как помогают своим коллегам. Это первые артисты на сцене! Я счастлив, что они играют у нас в театре!»

Сегодня, 27 марта, Всемирный день театра. Отмечать его можно всем, кто хоть однажды сидел в зрительном зале, широко открытыми глазами смотрел на сцену, испытывал катарсис и отбивал ладони аплодисментами… А для людей театральных – это особый праздник, часто семейный, потому что для актёров театр – не просто работа, а вся жизнь. Они нередко встречают свою судьбу и строят семьи в стенах родного театра (в Приморском Академическом краевом драматическом театре Горького сегодня работают 14 пар!). А потом их дети тоже выходят на сцену… Так произошло и с Яной Мялк, родители которой были актерами. Её отец, Народный артист России Вадим Янович Мялк, чьим именем названа театральная премия, служил «Горьковке» 47 лет, с окончания войны до своих последних дней. О театральной жизни изнутри «Дальневосточным ведомостям» рассказали Яна и её муж, актёр Денис Неделько. 

Фото: Люсине Игнатова

- Ребята, наше интервью выйдет как раз в День театра. Что для вас означает этот праздник?

Яна: Для нас это семейный праздник. Для артистов театр – это место, где проходит большая часть жизни. Мы счастливы, что у нас такая профессия, которая целиком и полностью поглощает. Мы с удовольствием проводим здесь даже больше положенного времени.

Денис: Помнишь, твоя мама говорила, что ты родилась на восьмом ряду?

- Серьёзно? В театре роды начались?

Яна: Да. Моя мама, Галина Яковлевна Зевахина, тоже была актрисой, а потом стала диктором на радио. У неё схватки начались, и её увезли из театра в роддом… А папа всю жизнь проработал в театре…

 - И всё детство твоё в театре прошло?

Яна: Конечно. Я с малых лет играла в спектаклях. То же можно сказать и о Валентине Запорожце (сын заслуженного артиста России Александра Ивановича Запорожца, - Прим.ред.), и об Инне Звеняцкой (дочь народного артиста России Ефима Семёновича Звеняцкого, солистка Московского музыкального театра «Геликон-Опера»). И после такого активного театрального детства я, естественно, поступила в Институт искусств, на курс к Сергею Захаровичу Гришко.

- Получается, стать актрисой – был твой единственный путь?

Яна: В период взросления, который у всех очень неспокойный, у меня были страдания по поводу того, могу ли я стать продолжательницей своего рода. И все мне постоянно говорили: «Будь достойна своих родителей, своего отца». И это, на самом деле, достаточно тяжело…

Денис: Она даже уходила из института…

- Вы с Денисом на одном курсе учились? 

Яна: Да, мы однокурсники. Сергей Захарович скончался на нашем курсе, дальше нас вёл Александр Петрович Славский.

- Сколько вы уже лет вместе?

Яна: Сколько… 25, 26, 27?

Денис: Не фантазируй! (смеётся)

Яна: ...Как институт закончили. Я в театре уже 27 лет.

- А вы оба сразу в театре Горького оказались?

Яна: Дениса сразу пригласили сюда после окончания института. Его и ещё двоих наших однокурсников. А меня взяли априори, для Ефима Семёновича я была дитя театра, соответственно, его дитя. Тут не было сомнений.

- А папа с мамой поддержали твоё решение пойти в профессию?

Яна: Нет, они не хотели. Я вообще им не говорила, что пошла в Институт Искусств поступать.

- Странно. Ты почти родилась, выросла в театре, играла в спектаклях, а потом они не захотели?

Яна: Да, они мне говорили, что связать свою жизнь с театром – очень сложно.

- А с чем надо было связать, по их мнению? 

Яна: Папа, на самом деле, ещё до войны учился на фельдшера. Окончил наше медицинское училище. Хотел получить высшее образование, стать врачом. Но началась война. Он её всю прошёл, был командиром противотанкового взвода, брал Варшаву, Берлин, участвовал во взятии Рейхстага. А после не смог продолжить медицинскую карьеру, видно, какой-то отпечаток война на нём оставила.

- А как он попал в театр?

Яна: Он вернулся во Владивосток, и попал в студию при старом театре. Кстати, сестра моя всё-таки стала врачом.

Денис: … хотя она тоже поступала в театральный…

- А чисто гипотетически, чем бы ты занялась, если бы не театр? 

Яна: Даже не думала никогда.

- А ты, Денис, думал?

Денис: Я – да! Вообще, театр, я чувствую, не моё! (смеётся)

Яна: Перестань! (смеётся)

- Так кем ты мечтал быть?

Денис: Милиционером! Я, и правда, думал об этом, когда шёл в Институт Искусств. На вступительных экзаменах, это известно всем, педагоги любят провоцировать. И вот мне говорят: «Спасибо, мы вас не берём». А другие: «Ну, зачем вы так сразу, коллега?» Разыгрывают: «А, он вам понравился? Вот и возьмите его к себе!». И смотрят на твою реакцию. Я помню, сижу и думаю: «Так, я сейчас иду в Школу милиции поступать, и становлюсь милиционером»… (смеётся) Когда первый тур закончился, не хотел даже результаты смотреть. А меня взяли.

- А как ваш роман завязался? Какой-то был спектакль, дуэт? Наверно, любовь играли?

Яна: Да. Ещё в институте. Мы играли Отелло и Дездемону.

- Ты её душил, и она в тебя влюбилась!?

Яна: Да! Денис меня душил и любил… Душил, любя. Поэтому у нас никогда не получался этот отрывок (смеётся).

Денис: Мы начинали серьёзно: я подходил к ней, начинал душить, а потом мы тряслись от смеха. И педагог очень бесился и кричал: «Вон из аудитории!»

- Вот это история! 

Яна: А потом мы парой попали в спектакль «Анна Каренина». Для нас это было что-то новое. Потому что мы играли там мужа и жену, Дашу и Стиву, и сейчас продолжаем играть. Мы пришли на кастинг, и норвежский режиссёр, не зная, что мы вместе, определил нас в пару. Это было такое классное совпадение! Для нас это неожиданностью и такой радостью было!

Денис: Но большей радостью было, когда мы повезли этот спектакль в Норвегию…

- А сейчас вы хотите играть вместе?

Яна: Сейчас у нас есть роли в новой постановке «Не Сильва, не Оперетта». Мы там тоже играем влюблённых друг в друга молодых людей.

- И как вам? Или вы думаете: «Ой, опять вот это вот всё!»

Яна: Нет, тут история совсем другая. Другой жанр. Мы играем влюблённых, поём и танцуем. Через 13 лет нас снова режиссёр соединил на сцене. Это классно! Думаю, что это вообще значимо для всех театральных пар.

- Не могу не спросить: не устали ли вы – и дома вместе, и в театре вместе. Говорят ведь, что супругам сложно вместе работать. 

Яна: Знаешь, у нас есть табу. Его придумал Денис. Мы дома не разговариваем о театре. Мы не муссируем дома всё, что здесь происходит. Не репетируем. Не обсуждаем роли.

- Это правило ты сразу придумал или нет?

Денис: Нет, раньше нам это нравилось. Раньше мы 24 часа проводили в театре. У нас все разговоры, знакомые и друзья – все были из театра. Других не было просто. А теперь дома своя жизнь есть какая-то, другая.

- А творческая ревность никогда не возникает? 

Яна: Маша, ты знаешь, это вообще какие-то домыслы людей, которые театр со стороны наблюдают. Все достаточно профессиональные люди, каждый артист внутренне понимает, на какую роль он может претендовать как личность…

- Ну, может, что-то ещё хотели бы сыграть? Может, есть какие-то мечты несбывшиеся? 

Денис: Мне бы сыграть то, что дают! (смеётся).

Яна: Даже не знаю, как ответить на этот вопрос. Я не обделена работой. Я не могу мечтать о том, чего не может быть никогда. Например, Джульетту сыграть. Всё равно уже не сыграю.

Денис: Вот этим и отличается трезвый актёр – я имею в виду, трезво смотрящий на жизнь, – от того, кто сидит и до 60-ти мечтает сыграть Джульетту.

- А мечты о гастролях?

Яна: На самом деле, мы очень много ездим. Работаем на разных площадках в разных городах, в разных странах. Наш театр – показатель такого хорошего уровня театрального искусства. Так что каких-то переживаний по поводу провинции нет.

- О зрителях. Важно, что они подумают, как отреагируют? Вообще, смотрите вы на них во время спектакля?

Денис: Я не смотрю. Можно не смотреть, просто чувствуешь – или зал слушает, или недовольное вошканье…

Яна: Телефоны опять же.

- Раздражает?

Яна: Конечно, как это может не раздражать! Нам со сцены кажется, что этот вой телефона длится бесконечно... Недаром предупреждают – отключите сотовые телефоны. Это разрушает атмосферу спектакля. Ты же, как зритель, приходишь в театр получить максимальные эмоции, удовольствие от спектакля. И сам же себе не даёшь… Зачем ты тогда пришёл?

- А фанаты есть у вас? Влюблённые, например?

Яна: Вообще, люди очень благодарны. Но никакого безумства нет.

Денис: Слава богу, у меня такого не было, но были яркие примеры у коллег. Не буду называть фамилию актрисы, она уже ушла из театра. Доходило до ужаса: она боялась выходить из квартиры. Он приносил ей подарки, ждал у дома. В результате, оказалось, что он стоит на учёте. Душевнобольной. Он мог взять и стукнуть её кирпичом, и всё.

- Ужас какой! А у тебя, Яна, были влюблённые поклонники?

Яна: Поклонники, да. Не только моего таланта, а вообще театрального, наверное. Мы, конечно, принимаем этих людей. Мы запоминаем тех, кто приходит по два, по три раза на один и тот же спектакль. Но это абсолютно не означает, что мы надели корону на голову. Наоборот. Если зритель один раз посмотрел и пришёл второй раз, я понимаю, что мне надо работать не хуже, чем в прошлый раз, а ещё лучше. Чтобы этот человек пришёл ещё и в третий раз посмотреть.

- А когда сложнее работать? На премьере? 

Яна: Самое сложное – сдача, когда приходит вся труппа, не занятая в спектакле, и мы играем для своих коллег.

Денис: Премьера – это люди, которые идут на праздник. А когда коллеги и Ефим Семёнович смотрят…

- Предвзято?

Яна: Не то, что предвзято. Просто они понимают специфику нашей профессии...

Денис: Например, не будут смеяться там, где, вроде бы, смешно и где должны смеяться зрители.

Яна: Самое главное – заставить своих коллег поверить в то, что ты делаешь. Поверить в то, что ты сейчас не коллега, а артист, а он – зритель.