Георгий Левчук. Человек-пароход-факультет

Первую на Дальнем Востоке кафедру журналистики создал ярый ленинец, правнук шведа, внук «к-революционерки»

«Справка дана в том, что гр. Антонина Игнатьевна Левчук разрешилась от бремени 19/ VIII с. г. младенцем мужского пола живым доношенным» — документ 1926 года можно одновременно отдать в экспозицию приморского акушерства и в музей дальневосточной журналистики. 60 лет назад, в октябре 1961-го, родившийся на Пушкинской улице Георгий Левчук возглавит только что созданную кафедру журналистики филологического факультета Дальневосточного государственного университета.

Чтобы не запутать читателей, сразу поясним: сочетание «факультет журналистики» в ДВГУ и его правопреемнике ДВФУ официально значилось всего 13 лет, на переломе эпох, — с 1987 по 2000 год. «До» было отделение филфака, «после» — напыщенные и бюрократизированные названия.

При всём при этом никогда не встречалось разночтений по поводу того, кто же отец-основатель журналистского образования на Дальнем Востоке. Георгий Эдуардович Левчук. Штурман ДВМП с юных лет, выпускник партийной школы, собкор по пароходствам Дальнего Востока газеты «Водный транспорт»… В этом репортёрско-морском сочетании виделась вершина романтизма. Но сам завкафедрой, строгий и чересчур идейный, расслабиться особо никому не позволял.

Об этом достойном памяти человеке мы сегодня вспомним вместе с известными выпускниками разных лет и родственниками Георгия Эдуардовича.

В водовороте родословной

В третьей четверти XIX века большая семья шведа по национальности Эдварда Михельсона отправилась на пароходе из принадлежащего тогда России Великого княжества Финляндского на Дальний Восток. На новой родине отец 11 детей построил бондарную мастерскую, она располагалась на Китайской улице. Бабушка Григория Эдуардовича, Елена Эдвардовна, родилась во Владивостоке в 1880-м. Вышла замуж за Антона Левчука. По семейной легенде, истинная, белорусская, фамилия рода изначально звучала как «Левчак».

И вот уже проскальзывают первые намётки на родовую склонность к печатному делу. Антон Степанович работал начальником почты на 19-й версте, ныне это элитный район на Санаторной. В 1910-м родственники здесь же оформили купчую на дом. В 1922-м глава семьи умер, и Елена Эдвардовна осталась с двумя сыновьями — Эдуардом и Александром. Она же оказала большое влияние и на своего внука Георгия (Юру), героя нашей публикации.

Всё шло своим чередом до страшного 1937-го. Елену Левчук арестовали по обвинению в контрреволюционной деятельности. Приютила и накормила на свою голову беглого попа с говорящим библейским именем Варавва.

Из обвинительного заключения тройки УНКВД по Дальневосточному краю (есть в распоряжении ДВВ): «Левчук Елена Эдвардовна систематически имеет связь с заграницей с братом и знакомыми, бежавшими за границу, до последнего времени имела переписку с к-революционерами, находящимися в ссылке: Першиной, игуменом Савиновым и другими служителями религиозного культа... […] Оказывала приют и материальную помощь бродячим монахам и к-революционному элементу».

Обвиняемая виновной себя не признала, тройка вынесла приговор — концлагерь на восемь лет. Домой на Десятую улицу,8 Елена Эдуардовна уже не вернётся, сгинет в империи ГУЛАГа. Реабилитируют женщину только в 70-х. А все эти подробности выяснились в 80-х, после смерти Георгия Левчука: его сын Вадим Георгиевич, следователь, смог получить копии дела в краевом управлении КГБ.

Вот с таким, как сейчас говорят, «бэкграундом» строил свою карьеру Георгий Левчук.

По словам его сына Вадима Левчука, несмотря на свои «буржуазные» корни, семейную драму и обиду, Георгий Эдуардович был истинным, убеждённым коммунистом. Где-то даже слишком. И его, чересчур порядочного и интеллигентного, сложно представить в нынешнюю эпоху капитализма.

…«По комсомольской мобилизации вместе с другими 17-летними владивостокскими пацанами пошёл он матросом в Дальневосточное морское пароходство, возил из Америки взрывчатку для фронта, обеспечивал высадку советского десанта в Корее и на Курилах. Насколько опасна была такая работа, свидетельствует известный памятник погибшим морякам в центре Владивостока. Есть там доска с фамилиями экипажа турбохода «Павлин Виноградов», куда матрос Левчук не попал лишь по чистой случайности». (Из воспоминаний профессора Игоря Илюшина.)

Порт приписки — ДВГУ

О новой кафедре ветром веяло с конца 50-х. Будущих абитуриентов заранее предупреждали: набирать будут ребят с двухлетним трудовым стажем. Едва окончив школу, Света Ковалёва переступила порог редакции звёздного «Тихоокеанского комсомольца», где в отделе писем образовалась ставочка. Пройдёт несколько лет, и Светлана станет студенткой первого набора отделения журналистики, а затем найдёт своё личное счастье — с неординарным молодым человеком Игорем Илюшиным.

На дворе 1961-й, космический, год! Набирают группу «дневников» и вечерников. На журналистов поступали военные и даже таксисты — так это было модно.

Первый набор дневного отделения журналистики при филфаке ДВГУ. Начало 60-х

Со Светланой Илюшиной мы рассматриваем фотографии 60-летней давности: «Вот Мила Васильева, будущая замдекана, в ГУМе работала продавцом до поступления. Мои подруги Света Шлык, Света Шевченко. Альбина Сергеева, наша красавица… Какой же у нас был удивительный курс!»

В университете ребят в первый день встретил Георгий Левчук.

«Сухой. Худой. Держался на заметной дистанции, но при этом “видел” людей насквозь. Он курировал наш курс. Стал на многие годы и отцом и мамой», — вспоминает Светлана Сергеевна.

Учебное «меню» первенцев. К филологическим предметам добавились экономика предприятий, география, история… Вскоре однокурсники тройками отправились на свою первую практику, на полгода (!) в краевые и областные газеты. Университет договаривался с редакциями, а на местах молодёжь отрывали с руками и ногами. И ставку предлагали, и жильё. Гонорары на студентов не жалели.

«Газетуля кармануля» — рукописное издание первых студентов-журналистов

«Левчук сам подбирал мне тему диплома», — продолжает Светлана Илюшина. — Примерная тематика — спецвыпуски на китайском и корейском языках в многотиражных изданиях Приморья в начале 30-х годов. Работала в хабаровском архиве. Признаюсь, две сноски сделала липовые. Он, говорят, узнал об этом, но не стал меня винить».

И вновь обратимся к воспоминаниям Игоря Алексеевича Илюшина:

«Мой курс пришёл учиться журналистике в 1964 году, когда ведомая Левчуком кафедра уже обзавелась первыми штатными преподавателями (П. А. Касьянова, Л. М. Сквирская, Е. И. Рамм, Г. П. Журман), кое-каким хозяйством в виде стеллажей с газетными подшивками и несколькими портативными пишущими машинками, а также более или менее стабильным учебным планом (когда студентов перестали огорошивать внезапными переходами от изучения английского языка к китайскому, а потом почему-то к чешскому. В итоге они не знали ни одного!).

Его авторитет заведующего был непререкаем, временами даже тяжеловат из-за этой самой непререкаемости. Но держался он не на страхе, не на каких-то потенциальных “подлянках”, которые всегда есть в арсенале любого начальника, а на честности, принципиальности и справедливости».

На партийном корабле

Типичный партработник. Крови попил!.. Он был очень суров и необщителен. Начёточник! Сухарь!

И это тоже Георгий Левчук в воспоминаниях бывших студентов.

Или вот, жёстко, язвительно, как могут на журфаке, если сил нет терпеть:

Партийная строка

важней иных парадов.

Колеблется ЦК —

и с ним товарищ Задов.

Билет. Мандраж. Завал.

Для тех, кто понимает:

кто Левчуку сдавал,

тот в морге не рыдает.

В далёкой стороне

его газетный рай.

И сорок лет во сне

звенит его транвай.

По словам студентов 70-х, «ретроградный» Левчук вообще не признавал ни радио, ни ТВ. Ирония судьбы: внучка патриарха Анастасия руководит сразу тремя радиостанциями.

И ещё. Многие дипломники Георгия Эдуардовича с ужасом вспоминают его восточноевропейскую овчарку в квартире на Моргородке. Бурана боялись даже больше, чем завкафедрой.

«Представить Георгия Эдуардовича смеющимся — вряд ли, улыбающимся — вполне; впрочем, шутить с Левчуком, не знаю, кто бы решился. Для нас, студентов, это было равносильно, что дергать тигра за усы, — улыбается кандидат политических наук журналист, выпускница ДВГУ-1978 Ольга Мальцева. — В нашей книге “Из века в век в одном ковчеге. Курсовая работа”, которую мы издали к 35-летию нашего выпуска, о Левчуке — почти в каждом третьем эссе.

Завкафедрой принимает экзамен у Сергея Литуса

Александр Ткачёв писал: «Если при цитировании бессмертной фразы «газета — не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и коллективный организатор», студент на экзамене забывал «также и», то «Георгий Эдуардович Левчук снижал ему оценку на один балл… При этом вне своего предмета — «Теория и практика партийной советской печати» — Георгий Эдуардович был, как мне казалось, милейшим человеком. Во всяком случае, честным и не злым».

И вот уже сама как преподаватель — и в гугл отправляю, проверяя практики, и про фактчекинг твержу неустанно; вот вдруг подумалось, чем, интересно, запомнюсь своим студентам?! Вспомнят смеющиеся глаза, и на том спасибо!»

Просто Левчук был в контексте своего времени, заключает Ольга Мальцева.

Практика в газетных широтах

Интенсивная практика студентов в редакциях — это концепция Георгия Левчука. И она принесла свои дивиденды в виде главных редакторов, ярких репортёров федеральных и региональных СМИ.

«Будучи студентом, я увлекся серьёзно спортом, — вспоминает журналист кандидат исторических наук, выпускник ДВГУ-1972 Николай Заика. — Тогда в ДВГУ была очень сильная команда по велосипедным шоссейным гонкам. В таком коллективе я был полон решимости быстро выполнить норматив мастера спорта. Поскольку тренировки и соревнования отнимали много времени, на учёбу время тратил, что называется, «по остаточному принципу».

Однажды в период подготовки к весенней сессии, когда я пришёл с прошением от нашего тренера отпустить меня на очередной чемпионат, Г. Э. Левчук вместо того, чтобы безропотно подписать освобождение, строго сказал: «Садись. Надо поговорить». Вся кафедра журналистики помещалась в небольшой комнате, выгороженной в аудитории № 51 гуманитарного корпуса по Октябрьской, 25.

Свои мысли он излагал по-военному чётко и ясно (наверное, так отдаёт команды капитан корабля на мостике). Он мне задал всего один вопрос: ты зачем пришёл на кафедру журналистики?

— Ты пришёл сюда, чтобы стать журналистом! Или ты решил стать мастером спорта? Значит, мы тебя отчислим, как уже отчисляли не одного спортсмена. Так что выбирай…

Я не ожидал такого решительного поворота, но знал точно — я свой выбор профессии сделал давно. Ещё в восьмом классе начал публиковаться в «Тихоокеанском комсомольце». И другой профессии для себя не представлял. Но не думал, что жизнь поставит меня перед таким нелёгким выбором так скоро.

Чтобы продемонстрировать свою решимость заняться моим перевоспитанием, он отменил распределение моё на практику в областную газету и направил меня на летнюю практику в газету Тихоокеанского флота «Боевая вахта» со словами: там тебя научат настоящей дисциплине!

Безусловно, с дисциплиной там было всё на высшем уровне. Но мне особенно понравилось отношение военных к спорту! Три раза в неделю в 16:00 секретарь парторганизации газеты обходил все кабинеты и призывал всех пройти в спортзал!!!»

Об этом Николай, конечно, уже не стал рассказывать Левчуку после прохождения практики, чтобы не гневить его.

Курс 1971 — 76 со своими «капитанами», — Георгием Левчуком и Игорем Илюшиным. Фото предоставил Владимир Сунгоркин

«Самое яркое воспоминание — это приезд Левчука в Советскую Гавань, где мы с моим одногруппником Сашей Зыряновым проходили учебную практику в газете «Советская звезда», — рассказывает главный редактор, генеральный директор ИД «Комсомольская правда» заслуженный журналист РФ, выпускник ДВГУ-1976 Владимир Сунгоркин. — Лето 1973-го. Георгий Эдуардович ездил по дальневосточным городам, где практиковались его студенты — как бы с контрольным визитом. Добрался и до Совгавани. Мы с Зыряновым на этот момент уже прошли обязательную практику, но остались дальше работать, приняты были в штатные корреспонденты газеты и с огромным удовольствием мотались по району, описывая начало строительства паромной переправы Ванино — Холмск, лесодобычу и лососёвую путину. Это было, может быть, лучшее лето в моей жизни. Я выходил на сейнере в море, добирался до далёкого лесопункта Уська-Орочская и в богом забытый посёлок Гроссевичи, писал как подорванный, забивал голову какой-то «бесчокерной трелёвкой» и даже научился тогда косить косой-литовкой. И вот приехал Левчук — великий и ужасный для нас студентов. И ему наша с Зыряновым жизнь и успехи в газете «Советская звезда» очень понравились. Хвалил наши тексты, обещал отмазать от неминуемого сентябрьского колхоза, если решим и дальше поработать в газете вместо «картошки».

И я с тех пор и посейчас понимаю, как он был прав: он нам, зелёным студентам, объяснял, что в журналистике главное — практическая работа в коллективе, а не лекции и курсовые. Здорово, что он к нам приехал, в такую даль. Общался, как с равными. И мы его не подвели».

Договариваясь о практиках студентов, Левчук параллельно «пробивал» целевую аспирантуру в Москве, в МГУ. Готовилась мощная вторая волна преподавателей.

Патриарх и молодые преподаватели Галина Леонова и Валерий Бакшин

«Левчук не прощал плохую работу «в полях» — двойка по практике почти всегда означала отчисление из университета, вспоминает один из самых ярких руководителей журналистики Дальнего Востока Валерий Бакшин: «Георгий Эдуардович Левчук не только сформировал первый состав кафедры, но и смотрел дальше, тщательно отбирая будущих преподавателей, направляя выпускников отделения в аспирантуру факультетов журналистики ЛГУ и МГУ. Удивительно, но все, кого он выбрал, поступили в аспирантуру, защитили кандидатские диссертации и вернулись в ДВГУ. А создав кафедру, обеспечив её будущее, Левчук как бы ушёл в тень — он понимал, что его ученики сильнее, и спокойно делал свою преподавательскую работу. Позже, после болезни, Георгий Эдуардович долго не соглашался вернуться в университет, но мы всё-таки убедили его ещё поработать — он был нужен всем нам, по-прежнему сдержанный, спокойный и очень надёжный».

Семейная гавань

Георгия Эдуардовича боготворили в семье и уважали на кафедре. Красивый, статный. Грустный, но такой глубокий взгляд. Кто-то даже сравнил его с Павлом Кадочниковым, актёром, сыгравшим в «Подвиге разведчика».

«Мы строили ему глазки, но он на нас внимания не обращал, потому что у него была Мария Павловна, в которую он был влюблён. И как загорались его глаза при одном упоминании её имени — это все видели», — поделилась преподаватель кафедры Галина Леонова.

Мария Павловна Левчук. Мариша

Георгий и Мария познакомились в Шкотово примерно в 1950–51 годах. В 1952-м родилась дочь Наталья, через год сын Вадим. Семья жила на Океанской, а потом, как только Георгий Эдуардович возглавил кафедру, дали квартиру в Моргородском проезде.

Георгий Эдуардович с детьми Вадимом и Наташей

«Любовь папы к маме — дай бог каждому. Он носил её на руках. Ласково называл Маришей. Думал о ней постоянно, — рассказывает Вадим Левчук. — Как-то он первым вернулся с университета. Звонит маме на работу в партийную школу, где она преподавала: Мариша, будь осторожнее, не упади в подъезде, там кто-то лук рассыпал. И такой любящий, внимательный он был к ней во всём».

Георгий Эдуардович очень много читал, ни дня без книжки и журнала, вспоминают родные. С детства любил животных. Обожал фотографировать. Компанейский, он собирал из коллажей фотоальбомы о друзьях и дарил их на дни рождения. Любил сладкое и фирменную левчуковскую выпечку.

«К нам, детям, как и к своим студентам, относился требовательно, но всё равно как-то по-доброму. Мы с сестрой любили к нему прижаться. Мама была жёстче», — добавляет Вадим Георгиевич.

Невестка Георгия Эдуардовича, Татьяна Левчук, добавляет такую деталь: «Он очень не любил просить, выбивать для себя. Когда мы поженились с Вадимом, жили у его родителей. 31 квадратный метр. Мужу сказали: расширяться не положено. Намекнули, что свёкор — кандидат наук, следовательно, ему положены дополнительно 20 “кабинетных” метров. На Октябрьской как раз дом сдавался преподавательский. — Нет, я не пойду просить, — отрезал Георгий Эдуардович. Вот как защищу докторскую… Так и не пошёл и не защитил. Не судьба».

Как многие журналисты, он был очень ранимым и восприимчивым, отмечают близкие. В 1985-м на заседании кафедры или учёного совета, уже не важно, кто-то ляпнул о нарушителе графика по диссертациям. Докторской диссертации всей его жизни, уже переплетённой. Левчук так разволновался, что удара второго подряд инсульта оказалось не избежать. Скорая сделала всё возможное, но оставленного на каталке Георгия Эдуардовича в больнице никто вовремя не принял. По прошествии десяти дней комы 59-летний мужчина скончался.

Наследие

«Ни одно подразделение в университете не имело такой мощной производственной базы, как кафедра журналистики: работающая типография, фотолаборатория, библиотека, — напоминает преподаватель кафедры журналистики ДВГУ в 1981–1996 гг. Ирина Галкина. — Кто не помнит своей первой учебной газеты, в создании которой каждый выступал и как журналист, и как верстальщик, и как полиграфист? А ежегодные конференции по итогам практики с конкурсом на звание «Золотое перо» и последующим распределением на практику в центральные СМИ?

Георгий Левчук руководил кафедрой 20 лет. Ушёл рано и неожиданно для многих. Но он успел главное — заложил основы дальневосточной журналистской научно-образовательной школы и подобрал из числа выпускников звёздный состав преподавателей, дерзких, талантливых реформаторов, таких как Илюшин, Теплюк, Бакшин, Калачинский и других, которые блестяще продолжили начатое им дело».

«Не удивлюсь, если на самом деле отношение Левчука к воспитанию ответственности журналиста и заложило основу для идеи монографии профессора кафедры журналистики, нашего рано ушедшего из жизни коллеги, Валерия Михайловича Теплюка, “Социальная ответственность журналиста”. Она, кстати, одна из немногих монографий наших сотрудников (а может, и единственная), которая была переведена на английский язык и издана в Соединённых Штатах. Идеи, заложенные Г. Э. Левчуком, оказались очень востребованы в журналистском образовании США», — добавляет Николай Кузьмич Заика.

«Среди всех кафедральных преподавателей, у которых мы начинали учиться, пожалуй, самым академическим и очень строгим был Георгий Эдуардович Левчук, — говорит директор Высшей школы телевидения ВГУЭС, выпускник ДВГУ — 1983 Сергей Булах. — Это намного позже, уже после того, как я вернулся на кафедру в качестве преподавателя, понял, что все эти внешние черты сочетались в Георгии Эдуардовиче с другими, внутренними, которые сделали его фигуру уникальной.

Закончилась монополия марксизма-ленинизма, прошла мода на цитирование классиков, а вот точная и скрупулёзная работа над источниками, творческий педантизм Левчука до сих пор востребованы. Равно как и ответственное отношение к профессии. Атмосфера альма-матер, которую сформировал Георгий Эдуардович, и сегодня самое главное достояние в журналистском образовании во Владивостоке. Признаюсь, что эту атмосферу мы с коллегами считаем главной ценностью и всячески культивируем у себя в школе телевидения, где, к слову сказать, работают многие ученики Левчука».

«Думаю, что журналистскому образованию на Дальнем Востоке, от природы распахнутому, если хотите, к решению проблем океанского масштаба, просто повезло, что изначально у его штурвала оказался профессиональный морской штурман и корабельный политработник», — говорил о наставнике профессор Игорь Илюшин.

«Жил честно, был и остался нашей гордостью» — такие слова выбиты на могильном камне Г. Э. Левчука. Под ними подпишутся не только родные и близкие, но и многие выпускники — журналисты.

Александр СЫРЦОВ, совместно с ВШТВ ВГУЭС.