Город умирает грязным и мрачным

Коллективное письмо приморскому губернатору — нескончаемый ужас бытия

Губернатор Кожемяко намедни решил напрямую пообщаться с народом. Но не так, чтобы лицо в лицо, с глазу на глаз, а через телевизор, в старинном, утомительно-однообразном формате «прямой линии», когда люди задают вопросы, а губернатор отвечает на самые актуальные. Больше не успеть: в этот раз вопросов свыше тысячи. Никаких эфиров не хватит, даже если сутки напролёт сидеть в студии и говорить, говорить.

На остальные вопросы по традиции ответят подчинённые, подведомственные и дружественные службы — уже после передачи. Добавили же им приморцы работы! Придётся теперь денно и нощно строчить вдохновляющие ответы, как совсем скоро — на следующей неделе, в третьем квартале, через год, через три — вывезут мусор в Находке, достроят дамбу в Уссурийске, сдадут школу в Вольно-Надеждинском.

Я прочитала почти все 1200 комментариев под постом о предстоящей «линии» губернатора, и это просто ужас. Кажется, нет ни одной территории в крае, где бы люди не молили о помощи. От забытой богом деревни с гордым именем Монакино до славного столичного града Владивосток. Просьбы такие отчаянные, что прямо до слёз.

Хорошо, что наш губернатор сильный духом. Иначе, изучив комментарии, ему пришлось бы срочно покончить со службой в этой должности, написать что-нибудь вроде «честь имею», как некогда один из мэров Владивостока, который оказался совсем слабаком, чтобы править городом, переполнившимся проблемами, как уличные баки — мусором, а дворы – крысами, и предпочёл свалить в местечко получше. Зато на свободе с чистой совестью, в отличие от товарищей по мэрскому ремеслу.

О чём пишут приморцы своему губернатору, с которым вместе, в горе и в радости, вот уже шесть лет без малого? Да всё про горе!

В этом нескончаемом горе люди уже прошли стадии шока, отрицания, гнева и, судя по комментариям, сейчас вышли на стадию торга, рассчитывая получить от чиновников хоть какие-то добряки в обмен на терпение и хорошее поведение.

Анучинский район, село Шекляево. «Когда сделают дорогу нормальную до нашего села, всего девять километров? Раз асфальта нам не видать, хотя, говорят, он уже лет 15 числится, просим хотя бы приподнять её, а то реку Арсеньевку размыло уже до самой дороги. Скоро будем рыбу удить прямо с дороги. Русло не чистит никто, и мы каждый год останемся отрезанными от мира».

Тернейский район. «А вы ещё помните, что в нашем крае есть сёла Таежное и Молодёжное, которые давным-давно признаны закрывающимися, и все документы на это оформлены. Когда людей будут расселять отсюда?

В сёлах нет ни одного врача, нет даже ФАПа. Школ и детских садов тоже нет. Транспортного сообщения нет, только личный транспорт. Ближайшая больница в Тернее, а это порядка 120 км пути. Ни о какой скорой помощи речи нет! Люди выживают!»

Партизанск. Нет дорог, нет врачей, нет учителей, мосты рухнули, трава не кошена, мусор не вывозится. «Дорога через Хмыловку — это просто немыслимо! Где рабочие?! Где администрация?! Где Кожемяко?! Где дороги?!»

Люди возмущаются бездействием глав округов и районов, в которых поселилась разруха, и жёстко оценивают их беззаветный труд.

Михайловский район. «Администрация не взаимодействует с населением. Все встречи, праздники устраивают для себя и своих. Почётные граждане объявленные — родственники и друзья. Какой проблемы не коснись, ничего не решают. Живём, как в каменном веке: дорог нет, топит постоянно. Зачем нам такие управленцы?»

Владивосток. «Сколько вреда администрация Шестакова принесла городу! Надеюсь, чиновников постигнет наказание за игнорирование жалоб граждан и ухудшение условий проживания людей в нашем городе».

Приморцы предложили Кожемяко забрать к себе малополезных народу глав с замами, а самого губернатора пригласили в Партизанск.

«Приезжайте, увидите своими глазами. Город умирает — грязным и мрачным».

Хорошо бы успеть до похорон.

Как там писал чеховский Ванька Жуков: «Пропащая моя жизнь, хуже собаки всякой. Милый дедушка, приезжай».