Мама и вечный Шанхай

Лучший штурмовик на обеих сторонах света

В Москве, недалеко от церкви Максима Блаженного и Красной площади, возник народный Мемориал героям, павшим на СВО. В правом верхнем углу можно найти изображение бойца Максима Дубиничева с позывным Шанхай. Памятник регулярно обновляют и приносят цветы. Шанхая называют лучшим.

На прошлой неделе на его родине в Чугуевке во время торжественного открытия Года защитника Отечества состоялась церемония присвоения его имени отряду Юнармии в школе, где он учился. Гвардии капитан Максим Дубиничев, геройски погибший во время специальной военной операции 1 августа 2024 года, был дважды награждён орденом Мужества, медалями «За отвагу» и «За заслуги перед Отечеством» II степени с мечами. Посмертно представлен к званию Героя России.

Прямиком из пекла

…Я нашла его случайно, в комментариях местной социальной группы. Мне нужен был герой для статьи о бойцах СВО. Как же мне повезло тогда, лучшего кандидата и придумать сложно.

Он был прямо из пекла передовой в Запорожской области с первого дня спецоперации, руководил штурмовиками.

Молодой, красивый, высокий, грамотная речь, патриот, чувствуется характер, тот самый мужской стержень.

Семьянин, муж, отец, сын, брат.

Цвет нации. Человек, за которым будущее.

Который в настоящем сделал всё от себя зависящее, и даже больше.

Постоянные штурмы, в которые он ходил со своими бойцами, и ответные накаты противника — его реальность в течение нескольких лет. Он ежедневно учился, изучал много литературы, изучал тактику противника, чтобы ему эффективно противостоять. Он вытаскивал раненых товарищей с поля боя, оказывал им помощь, он был сильно ранен сам. Ногу собрали заново, заново учился ходить, но, толком не восстановившись, с титановой спицей в бедре он вернулся обратно. Как же там ребята без него? Несмотря на все ужасы обстрелов, взрывов, смертей, страданий, его место было там.

«Если бы от меня что-то зависело, я бы всю жизнь провёл на передовой, лишь бы мой ребёнок сюда никогда ни при каких обстоятельствах не попал!» — вот его слова тогда, в феврале 23-го. Слова не мальчика, но мужа. Ему всего 26 лет, а его сын родился позже выхода статьи, весной.

После публикации, в которой не было ни его имени, ни фамилии, только позывной Шанхай, в маленькой Чугуевке все знали, о ком она.

«Тяжело, но поправимо»

А потом он приехал в такой редкий отпуск, и мы с ним увиделись «вживую». Первый и последний раз. Я планировала второй материал. И это он и есть.

Записывала аудио, а вот фото и видео было нельзя. Свою фамилию он не назвал. За ним охотились спецслужбы, за его голову объявили награду баснословной величины.

Но интервью, которое было рассчитано минут на 40, затянулось на два часа.

Он рассказывал много, честно, без прикрас. Про тактику ведения боя, про необходимость не терять бдительность ни на секунду, и чем это может быть чревато, про небо, в котором властвуют дроны, про войну, которая ведётся ползком, «на животе». Про роль пехоты и артиллерии. Про необходимость всё время учиться. Про контрнаступление ВСУ, его возможности и методы и наш ответ противнику… Про небольшие населённые пункты, которые то под контролем ВСУ, то под их контролем, например Работино. Про то, что местность в зоне их ответственности уже очень похожа на Курскую дугу…

Я после этого разговора ещё несколько дней ходила, как оглушённая… Его рассказ был как соприкосновение с фронтом, он будто перенёс меня в первый эшелон, на передовую Запорожской области, и показал СВО своими глазами. Я, как и многие, надеялась на быструю победу, но весь разговор с ним оставил впечатление, что быстро это всё не закончится и противник вовсе не слаб и немощен, и поэтому мне было очень тяжело на душе. Но он при этом не был грустен или подавлен — он решителен и уверен в себе. Без сомнения, бойцы шли за ним, не задумываясь. Поражаешься глубиной мысли молодого человека — штурмовика, стратега, командира, который разбирается и в технологиях, и в психологии, и в оружии, и в технике… Лейтмотивом звучало: «Тяжело, но поправимо». Он многое анализировал и прогнозировал. Было это в октябре 2023-го. Я так и не написала по горячим следам текст, он так и не прислал мне фотографию.

Как я узнала его фамилию

А потом всё им сказанное начало сбываться.

Шанхая не стало.

Мне написал мой дядя: «Ты знаешь, что Максим Дубиничев погиб?»

«Кто?»

Вот так я узнала его фамилию.

Как молотом по голове.

Не может быть! Вот она, в архиве, наша переписка. Вот он был в сети пару дней назад. Вот его бодрый, полный жизни голос, который говорит, что главная его награда ещё впереди...

И это тоже сбылось: Максим Дубиничев, Шанхай, представлен к званию Героя России посмертно.

Теперь уже можно (но какой ценой?) смотреть на его красивое открытое лицо. Будто нейросеть нарисовала идеального участника спецоперации. Но это был реальный парень, ему и 30 не исполнилось. Никакая нейросеть не справится лучше, чем сама жизнь...

А потом в ночи слушала голос своего сына…

Мама у Шанхая молодая, красивая, сильная женщина. Елена Дубиничева.

Маму я узнаю много позже. Случайно. Я ещё плохо стою на ногах, мне больно, я в больнице. Медсестра мне колет укол, и, еле выходя из манипуляционной, я вдруг понимаю по её разговору с коллегой, кто она, эта самая медсестра, которая весь день обо мне заботилась, справлялась о моём самочувствии...

— Вы мама Шанхая?

— Да.

На меня сквозь женские очки смотрят пытливые серьёзные глаза Шанхая.

— А я журналист, это я тогда писала о нём в газету, помните? У меня кое-что для вас есть... Я записала аудио с его голосом... Хотите?

Мы обнялись, будто были роднёй. И обе заплакали. Мы проговорили несколько часов. А потом я пересылала ей долгие аудиофайлы, которые ещё никто, кроме меня, не слышал. А потом она в тишине, в ночи слушала голос своего сына. А потом приходила ко мне в палату и снова делилась подробностями его жизни, его детства, как вся череда событий, больших и маленьких, будто вела его к душевной необходимости стать офицером. Вспоминала случаи из жизни его родственников — тоже военнослужащих, и как удивительно их судьба отразилась и в нём… Мы с санитарочкой слушали, и у всех катились слёзы... Если у нас аж сводило скулы, что же творилось и творится в душе у матери?

«Это вам, твари, за Шанхая!» — говорят бойцы его подразделения.

И снова бросаются в бой и мстят. И по-прежнему помнят своего командира, и по-прежнему считают его лучшим штурмовиком, теперь уже по обе стороны света.

Герои не умирают — они живут вечно...

Фото предоставлены Еленой Дубиничевой и друзьями Шанхая.