От лавчонок — до ярмарок и универмагов

Такой путь за полтора столетия прошла приморская торговля

27 июля, в конце этой многотрудной недели, многие приморцы (а больше приморочки) отметят свой профессиональный праздник — День работника торговли. Долгое время при советской власти дата отмечалась, но как-то нехотя, с плохо замаскированным презрением ко всяким там торгашам-махинаторам. Но годы тотального дефицита, провоцировавшего отдельных сотрудников прилавка на отдельные нарушения законности, давно прошли. И сегодня всё по-другому! А какими они были, эти годы?.. 

 

1860–1922: помогли китайцы

Где брали первооткрыватели и первые приморские поселенцы продукты питания, одежду и другие необходимые вещи? Ведь не было здесь ещё ни магазинов, ни лавок. Покупали или меняли у местного коренного населения, китайских коммерсантов и крестьян. Деньги при этом тоже фигурировали, но скупо, так что приходилось экономить и торговаться. Так, лейтенант Павел Назимов, высадившийся с командой в заливе Посьета, вспоминал: «На устройство поста и инструменты с покупкой провизии в три месяца мною издержано всего 93 доллара, а слиток серебра сдан адмиралу Казакевичу, и имеется расписка». Прапорщик Николай Комаров, открывший миру Владивосток, с китайскими торговцами ладил. Но вот после его отъезда отношения эти испортились. Китайцы жаловались на притеснения и побои в тех случаях, когда русских покупателей не устраивала цена на быков, лошадей, свиней, баранов, вино, муку и другие товары. С большим трудом начальнику поста лейтенанту Евгению Бурачку удалось навести порядок и восстановить пошатнувшееся доверие…

В 1861 году во Владивостоке появилась первая лавка Амурской торговой компании приказчика Богачёва, на шхуне «Святой Феодосий» регулярно возившего из Николаевска товары. Их оказывалось так много, что на разгрузку отправлялась вся команда поста! На той же шхуне прибыл в край и всем известный Яков Семёнов. Через год он выкупил сию лавку с остатками товара, но свой коммерческий интерес сконцентрировал не на вялой рознице, а на заготовке и оптовой торговле морской капустой.

Семёновский рынок во Владивостоке, 1900-е годы
Фото: pastvu.com

Город рос, развивался, число его жителей перевалило за 5 900 человек. И за десяток последующих лет появилось более 160 новых торговцев. Так, в отчёте за 1879 год городской голова Михаил Фёдоров доложил думе: «Размер торговых оборотов на товары привозные и вывозные простирается до 1 860 521 руб. Торговало по 1-й гильдии — 5, по 2-й — 70, на мелочной торговле — 90 человек. Торговлю производили из 169 помещений товарами мануфактурными, колониальными, съестными продуктами и другими».

В 1864 году во Владивосток из Шанхая прибыли два Густава — Кунст да Альберс, и открыли свой магазин. Товары завозили из Германии через Китай, разом на весь год. Но по-настоящему развернулись в начале 1880-х, когда начались регулярные рейсы «Доброфлота». Именно Торговый дом предприимчивых немцев выступил экономическим драйвером развития региона: комиссионная торговля, транспортные и банковские услуги, сооружение электростанции, бассейна, лютеранской кирхи св. Павла.

После того как Кунст и Альберс, раскрутив торговое дело в нужной степени, отбыли на историческую родину, его с не меньшим успехом продолжил соучредитель их фирмы Адольф Даттан. Для строительства новых магазинов компания завезла из Германии не только отделочные материалы, но и архитектора Хьюго Георга Юнгхенделя. Построенные в стиле немецкого барокко здания выделялись от прочих монументальной изысканностью, блистательной отделкой и огромными торговыми площадями.

Отцы-основатели приморской торговли
Фото: avatars.dzeninfra.ruНо история развития торгового бизнеса — это не только про Владивосток, но и про ярмарочное движение в крае. Его застрельщиками выступили зажиточные крестьяне Ханкайской волости, в 1907 году организовавшие при поддержке властей первую сельскохозяйственную ярмарку. На ней фермеры предложили к продаже и натуробмену рогатый скот и лошадей, зерно и овощи, овёс и сено, лес и дрова, паклю и мёд, домашнюю птицу, яйца и молочные продукты, добытое на охоте мясо изюбря, кабана, козы и дикой птицы, рыбу и самую разнообразную домашнюю и хозяйственную утварь из дерева и кожи. Почин ханкайцев оказался своевременным, успешным и получил развитие. И спустя пять лет подобные ярмарки проходили в Никольске-Уссурийском, в сёлах Ильинка, Камень-Рыболов, Черниговка, Дубки, Ляличи, Астраханка, Воздвиженка, Осиновка, Ивановка, Кремово, Григорьевка, Халкидон, Монастырище, Поповка, Жариково, Новонежино, Петровка, Шкотово, Маргаритово, Спасское, Зеньковка и Лутковское. Общий ежегодный товарооборот приморских ярмарок составлял в среднем 550 тысяч рублей! А уместен ли восклицательный знак? Более чем, если принять во внимание покупательский паритет рубля в те годы: вермишель и сахар колотый — 40–50 коп/кг, телятина — 80 коп/кг, картофель — 1 рубль/мешок.

В 1909–1912 годах к этим сёлам в ярмарочном перечне присоединились Александровка, Комаровка, Духовское, Михайловка, Хвалынка, Сысоевка, Вознесенка и Владимиро-Александровское. Зная о том, как на глазах хиреют и вымирают ныне многие сёла из этого обширного списка, остаётся лишь ностальгировать по тем далёким временам… Кроме Никольска-Уссурийского, приморские фермеры проторили путь и во Владивосток, торгуя трижды в год на Сретенской (февраль), Петро-Павловской (июнь) и Покровской (октябрь) городских ярмарках. Главные предметы торговли: хлеб, масло, мясо, кожа, скот, пушнина, мануфактура, телеги, дуги, сани, сбруи, глиняные посуда и игрушки.

Надо сказать, что поступательное развитие торговли в крае несколько сдерживал демографический фактор: далеко не у каждого прибывающего поселенца или выслужившего срок казака были желание и/или способности к коммерции. И эту разреженную кадровую лакуну заняли китайцы. Так, в 1911 году (по статистике городского Биржевого комитета) из 1 449 торговых предприятий Приморской области 846 (58,4 %) принадлежали китайцам. Они же имели в собственности 238 из 278 (86 %) мелочных, 173 из 201 (87 %) мануфактурных и галантерейных торговых точек, 175 из 221 (79 %) фруктовых, овощных, рыбных, зеленных и мясных лавок. Плюс всю торговлю «на разнос». Да уж… Оказывается, и сегодня, как более века назад, наши восточные братья из дружественной державы по-прежнему недорого кормят и одевают нас. А всё почему? «Довольствуясь минимумом жизненных удобств, оказывая друг другу взаимную поддержку и кредит, китайские торговцы являются настолько сплочённой организацией, что борьба с ними на почве конкуренции для русского торговца делается невозможной», — к такому выводу пришли аналитики из Биржевого комитета.

1923–1925: вожжи натянули постепенно

К сожалению, рамки газетной полосы не позволяют сделать достаточно полный обзор всего периода после советизации Приморья, поэтому ограничимся лишь первыми шагами советской власти в этом направлении. В марте 1923 года в крае создана Комиссия по внутренней торговле. Её основная задача — усиление планово-регулирующих начал в отрасли, последовательное укрепление в ней социалистического сектора. Вся эта местная хозяйственная политика регулировалась законодательными актами, принимаемыми Народным комиссариатом внутренней торговли СССР и его дальневосточным ведомством (Дальвнуторгом).

Большевики, пришедшие к власти, поначалу проявили в этой сфере не присущую им сдержанность и не стали рубить с революционного плеча. В 1923–1926 годах продолжили работу товарные биржи, через которые по-прежнему проходили 55–65 % всех заметных торговых сделок. Более того, кроме крупнейшей Владивостокской (41,3 % от оборота всех сделок Дальневосточного края), в конце 1923 года новые биржи были открыты в Чите и Благовещенске. Только ради чего коммунисты стали развивать противоречащие их идеологии островки частной торговли? Ну, это был процесс временный и связанный с двумя факторами. Во-первых, население края надо было по возможности разнообразно и недорого кормить (а оптовая торговля тому весьма способствовала). А во-вторых, как подчеркнул в одном из своих отчётов руководитель Дальвнуторга Сергей Измайлов, «биржи стали необходимым дополнением к учреждениям, которые ведали торговлей», помогая при этом новой власти «в изучении и регулировании рынка». Но... Политика в отношении иностранной и вообще всей частной торговли в Приморье никак не могла кардинально отличаться от государственной — а потому, хоть и неторопливо и постепенно, но всё ж нацеливалась на «выполнение партийных директив по расширению влияния на весь процесс рыночного товарооборота, снабжения и распределения путём вытеснения частника из оптовой и оптово-розничной торговли». И к концу 1925 года торговая вольница заметно сузилась, чему поспособствовали введение и регулирование отпускных цен на товары (так появился дефицит), резкое повышение кредитов для организаторов частной торговли (привет росту цен), увеличение налогового и фискального гнёта с резким ростом администрирования и бюрократической отчётности. Частники загибались, иностранцы разбегались. Так наступала новая эпоха — «здорового направления торговой политики в условиях советской экономики»…