Тигроидная раса

Павел Крестов: Приморью нужен огромный национальный парк. Директор Ботанического сада-института, член-корреспондент РАН — о людях и кошках, «красных линиях» и подвиге энтузиастов 

Без сохранения уссурийской тайги проблему конфликта человека с тигром решить будет проблематично. В этом убеждён наш сегодняшний собеседник, который формально изучает растения, а не животных. Но в том-то и дело, что всё в нашем мире взаимосвязано, и без системного подхода, а также оригинальных идей не обойтись.

— Павел Витальевич, а я правильно к вам пришла? Вы доктор биологических наук специалист в области ботанической географии и, кажется, при чём здесь тигр? 

— Я c тиграми с детства. Родился в крохотном селе Озерпах в Николаевском районе Хабаровского края. Но что-то я там сильно чах, и, когда мне исполнилось два года, родители поспешили перебраться в посёлок Шумный. Это уже Вяземский район, настоящая глушь. Мы фактически жили в диком лесу. Отец трудился лесничим, и я с раннего детства вместе с ним впитывал лес, знал всех его обитателей, ходил на охоту.

Потом поступил в университет и сделал лес своей профессией. Сегодня занимаюсь наземными экосистемами на очень широком географическом пространстве, и, конечно, меня интересует тигр как очень значимая часть нашей экосистемы.

— Что сейчас не так с поведением тигров в Приморском крае? Почему всё больше конфликтных ситуаций с участием «полосатых» — что ни день, то собаку съели, то корову? 

— Давайте начнём с истории. До заселения Дальнего Востока численность тигров здесь значилась достаточно высокой, но сколько их было, даже по самым грубым оценкам, не знает никто. Говорят про тысячу особей.

Когда на юг Дальнего Востока пришли русские, они стали отвоёвывать себе место для жизни. И отвоевали. За очень короткий промежуток времени, примерно за полтора столетия, в начале XX века тигров на Дальнем Востоке осталось единицы.

Если бы в своё время Лев Капланов, директор Лазовского заповедника, не забил тревогу по этому поводу, неизвестно, как сложилась бы судьба амурского тигра. В связи с катастрофическим сокращением численности, правительство запретило охоту на тигра, что дало свои результаты. К началу 1980-х годов насчитывалось уже 300 полосатых хищников. В современном ареале живёт порядка 750 особей.

Это очень хорошая цифра. Проблема же в том, что население Дальнего Востока впервые оказалось в соседстве с хорошо развитой популяцией тигра, и опыта такой ситуации на юге Дальнего Востока просто нет.

— Но ведь тигры всегда жили рядом с человеком? Полвека связана с тиграми история семьи Янковских. 

— Янковские тигров стреляли! Они защищали своё дело. Сермяжная правда — уберечь своё хозяйство, свою ферму, свою семью от опасного хищника.

Сейчас ситуация другая — уникальная. С одной стороны, приняты довольно эффективные меры сохранения популяции тигра: полностью запретили охоту, убийство дикой кошки фактически приравняли к убийству человека — наказание то же самое. Но с другой стороны, тигр практически везде стал чувствовать себя как дома. Поэтому ходит, где хочет. Ограничение у него одно — «красные линии», которые он никогда не переступает по своим собственным представлениям о безопасности.

Сейчас эти линии сдвинуты, в тигра никто не стреляет, и он может себе позволить всё. Вообще тигр — это очень вальяжное животное. Он не будет идти напролом, через чащу, если есть нормальная дорога. Он выбирает жертву, до которой проще и безопаснее дотянуться. В этом плане корова, жеребёнок для него вне конкуренции. Самая лёгкая добыча — собака на цепи. Ещё есть байка, что это страшная месть собакам от всех обиженных ими кошек. В байки можно не верить, но при первой возможности добыть собаку тигр это делал всегда.

— Простой вопрос: как свести к минимуму конфликтные ситуации с участием тигров? 

— Нужно регулировать охоту и приступать к созданию на территории Приморского края большого национального парка, куда бы вошли абсолютно все массивы уссурийской тайги — ещё сохранившиеся или имеющие потенциал к восстановлению. Бассейн Бикина, Сихотэ-Алинский заповедник, верховья Имана и всю осевую часть хребта Сихотэ-Алиня давно пора сделать одной большой охраняемой территорией. Охота здесь должна быть полностью запрещена, за исключением случаев, когда она — часть национальной культуры (удэгейцы, нанайцы), но ограниченное хозяйственное использование территории нужно разрешать. Например, заготавливать лес, используя выборочные рубки низкой интенсивности, сохраняя лесную среду, как в немецких парках, развивать туризм.

Нужно развивать международное сотрудничество в этой области, изучать опыт стран, где научились жить вместе с хищниками, и адаптировать их правила к нашим условиям. Есть хорошие примеры в Южной Африке, в Кении, где люди смогли выработать сбалансированный стиль жизни, когда им спокойно, и звери хорошо себя чувствуют даже на больших площадях, хотя там процветает туризм, ведётся охота, развиваются разные виды природопользования.

Но основная цель — обезопасить людей от тигра, указать ему границы, отодвинуть сложившиеся «красные линии» за пределы населённых пунктов. Нужно элементарно отпугивать его от городов и сёл, чтобы он почувствовал опасность. Необходимо поставить безопасность людей выше безопасности тигров. Тигр это поймёт очень быстро — он умный.

— Как это сделать? Жителям устраивать вечерние пробежки по своим сёлам — с шумом, гамом, звоном? 

— В частном порядке не получится. Этим должны заниматься соответствующие службы, у которых есть свой профессиональный арсенал. Такие службы сейчас прекрасно работают. Единственное, мы немного упустили ситуацию, чрезмерно внедрившись на территорию тигра — в уссурийскую тайгу, поэтому сейчас процессы в тигриной популяции становятся похожими на синантропизацию хищника, то есть его вовлечённость в человеческий мир.

У меня в 2012 году случилась интересная ситуация на Камчатке. Мы созвали большую международную конференцию. 25 наших зарубежных коллег приняли участие в научной экскурсии. В районе Толбачика поставили палатки, поели, легли спать, а в два часа ночи пришёл медведь и стал копаться в посуде в двух метрах от моей палатки, посреди нашего палаточного лагеря. Я вынужден был выскакивать из палатки и отгонять его с помощью фальшфейера и диких криков с ненормативной лексикой. На следующую ночь всё с точностью повторилось, и мы свернули лагерь.

Потом выяснилось, что приходила медведица. Она прославилась тем, что как только замечала новую группу туристов, разбивающих лагерь, готовивших еду и собирающихся выпить за Камчатку, подходила, несмотря на присутствие людей, прямо к столу и спокойно съедала продукты. Народ зажигал фальшфейеры, звонил в колокольчики, но непрошеная гостья практически не реагировала. Это всё длилось несколько лет, и в конце концов её вынуждены были застрелить.

В соответствующих условиях примерно так же будут вести себя и тигры. К сожалению, пока мы их сохраняли, немножко недодумали про то, что тигр вполне может стать нашим домашним котиком.

— У вас есть конструктивные предложения, как можно изменить ситуацию? 

— Ситуацию экспертами исключительно из охотнадзора не решить, хотя они отлично знают своё дело. Надо смотреть на глубинные причины сегодняшней ситуации, а это невозможно без комплексной программы сохранения целого биома, который мы называем «уссурийской тайгой», с его сложнейшими пищевыми цепями.

Нужен нормальный анализ экосистем нашей тайги. Нужно собрать исследователей, которые хорошо понимают, как функционирует уссурийская тайга, и вместе наметить подходы к гармоничному существованию всего природного сообщества. Было бы интересно инициировать проведение большого международного форума прямо здесь — в гостях у тигра, и найти пути гармонизации отношений зверя — украшения дальневосточной природы, и человека — не менее ценного обитателя российского Дальнего Востока.

— Вы верите, что с помощью форума можно решить эту проблему? 

— Я верю в силу и возможности научного сообщества. Если учёные предложат план или как минимум представят ситуацию с тигром, дальневосточной природой и населением региона в комплексе, то государство без затруднений сможет реализовать эту концепцию. Причём очень быстро.

Я верю в энтузиастов, в увлечённых идеей людей. Они могут достичь невозможного. Прекрасно помню, как во времена, когда численность популяции леопарда равнялась 30 особям, Василий Солкин в компании соратников заявил, что грош нам цена, если мы не вернём редкого животного в нашу природу. На мой взгляд, то, что он сам и его товарищи для этого сделали, — настоящий гражданский подвиг. Поставили задачу сохранить леопарда и выполнили! Благодаря Солкину в Приморье была принята правильная стратегия по леопардам.

В истории с тиграми главный герой, конечно, Лев Капланов, стараниями которого тигр вернулся к нам практически из небытия. В дальнейшем очень большую роль сыграли учёные, которые показали государству, как следует восстанавливать популяцию хищника. Сегодня наша задача — развить этот успех.