Путешествие в удэгейскую сказку

Национальный парк и его обитатели: удэгейцы, староверы и дикие звери

В майские выходные мы с коллегами, вооружившись фотоаппаратами, видеокамерами и квадрокоптерами, отправились в национальный парк «Удэгейская легенда», куда нас давно приглашали его радушные сотрудники. 

Справка ДВВ

Национальный парк «Удэгейская легенда» площадью почти 77 тысяч гектаров создан в 2007 году в Красноармейском районе Приморья. Он включает реки Большую Уссурку, Арму и Перевальную. Здесь зарегистрировано 28 археологических памятников, начиная от стоянок каменного века до городищ Средневековья, растёт 31 вид редких растений, 12 «краснокнижных» видов лишайников, гнездятся около 70 видов птиц, обитает свыше 25 млекопитающих, в том числе амурский тигр и гималайский медведь, и до 10 тысяч представителей насекомых.

...От Рощино, где мы остановились в уютном деревянном гостевом доме нацпарка с баней, беседкой и собственным садом, до переправы — 44 километра, от переправы до тропы — ещё девять. Мы едем с комфортом, на автомобиле директора парка Марии Теплоуховой. По пути Мария рассказывает о проблемах, с которыми неизбежно сталкивается любой нацпарк, непростых отношениях с местными, о браконьерах и немногочисленных туристах. Дорога сюда неблизкая...

Старик, старуха и мост

Первая остановка — в районе села Дальний Кут, у реки Большая Уссурка (местные продолжают называть её Иман), через которую перекинут почти 200-метровый деревянный подвесной мост постройки 60-х (!) годов прошлого века. Большие деревья, которые несёт по реке в половодье, часто ломают его, поэтому тут и там на мосту видны заплатки. По нему люди не только ходят, но и переносят грузы в межсезонье, когда паромная переправа не работает. Признаться, идти по раскачивающемуся мосту немного боязно, но любопытство пересиливает страх. Осторожно идём, попутно слушая легенды этих мест: про священные для удэгейцев скалы Старик и Старуха, которые окаменели от горя по утонувшему сыну. Поднимаемся на одну из них, любуемся видами, слушаем звуки варгана, пьём ледяную воду из водопада Дубравушка и отправляемся дальше, к началу экологической тропы «Лаулинский прижим».

Журналист ДВВ Мария Стеблянко любуется тайгой

Вековые тисы

Экскурсовод Оксана, которая, кажется, знает в тайге каждую травинку, ступает тихо, как кошка, а рассказывает, как песню поёт. Поднимаемся на несколько видовых площадок (63 метра над уровнем реки), с которых открывается головокружительный вид на реку, сопки и долину. Причём подъём такой лёгкий, что не понимаешь, как ты оказался на такой высоте. Вообще ходить по тайге — одно удовольствие, несмотря на весеннюю распутицу и клещей. Главное — выбрать правильную одежду и обувь. На вершине садимся, свесив ноги с обрыва, пьём ароматный таёжный чай из экологических кружек, сделанных руками сотрудников нацпарка.

Есть здесь и своя тисовая роща, не такая стройная, как на острове Петрова, потому что нерукотворная. Здесь растёт одно из старейших деревьев, занесённое в национальный реестр, — тис, которому около восьмисот лет. Оксана продолжает: вот тут — остатки оборонительного вала древних людей; тут — «ужасно красивая» скала, с которой сбрасывали браконьеров; а тут она встретила медведя, который, как и она, любит лакомиться редкими тисовыми ягодами (тис плодоносит нечасто). У реки переодеваемся в национальные удэгейские и старорусские костюмы, любовно вышитые руками сотрудников, фотографируемся. Проходим ещё по одной тропе и, опьянённые чистым воздухом, возвращаемся на туристическую базу, где для нас уже готовят обед.

Фото Александра Хитрова

Лянцы и сянци

Один из главных способов познать культуру другого народа — попробовать местную кухню. В первый же вечер нас ждал ужин из шести блюд удэгейской кухни в исполнении Евгении Ильичёвой, специалиста отдела экопросвещения нацпарка, удэге по маме, которая и передала ей рецепты национальных блюд.

Справка ДВВ

Удэгейцы — один из коренных малочисленных народов Дальнего Востока тунгусо-маньчжурского происхождения, антропологически близки байкальскому типу монголоидов. Язык — удэгейский, относящийся к амурской группе тунгусо-маньчжурских языков, наиболее схож с орочским, практически вытеснен русским языком.

Хотя мы были очень голодны с дороги (путь из Владивостока до Рощино занял около семи часов), мы с интересом выслушали рассказ Евгении и даже запомнили названия блюд.

Праздник удэгейской кухни в исполнении Евгении Ильичёвой. Фото Александра Хитрова

На столе были боузы — большие, почти с ладонь, паровые пирожки из мяса дикого козла и лука; «фангуцей» — салат из стручковой фасоли, дикого мяса, свежего огурца и лука; «лянцы» — салат из картофеля, нарезанного соломкой и немного альденте, дикого мяса и репчатого лука; «сянци» — салат из дикого мяса и маринованных овощей (стручковой фасоли, огурца, моркови и помидоров), которые заготавливают на зиму; «окоу нэыкта» — папоротник орляк с диким мясом, луком и морковью. Но самыми вкусными оказались «бянчи» — пельмени с рубленой рыбой, диким луком и чёрным перцем. Рыба здесь — главное, чем живут удэге.

Евгения готовила нам и обед на лесном кордоне: ароматную наваристую уху на костре из ленка, которого сама и поймала. Как же вкусно!

После обеда утепляемся, надеваем спасательные жилеты (покатываемся со смеху друг с друга, потому что выглядим как недоделанные космонавты), рассаживаемся в традиционной удэгейской лодке «бат» и отправляемся на прогулку по реке, до слияния рек Арму и Большой Уссурки. Высаживаемся на косе… Говорят, если выйти на лодке на рассвете, вдоль берега можно встретить медведей, изюбрей, лосей и других обитателей нацпарка.

Закатим праздник?

По пути решаем навестить старообрядцев в селе Дерсу. С виду оно ничем не отличается от многих старинных русских деревень. Но на улице гуляют местные подростки: парни в рубахах-косоворотках, девушки в ярких платьях в пол и с длинными косами. Поначалу решаем, что у ребят праздник, но это их обычная одежда. Здесь как будто попадаешь в другой мир, в другое время. Выходим из машины, смотрим на них во все глаза, а они смотрят на нас.

Справка ДВВ

Дерсу — село в Красноармейском районе, входит в Дальнекутское сельское поселение. Названо в честь Дерсу Узала, коренного жителя Уссурийского края, проводника в экспедициях исследователя Дальнего Востока Владимира Арсеньева. В 2009 году, накануне возвращения староверов из Латинской Америки, население села сократилось до 12 человек. Первые переселенцы, потомки староверов, которые в мае 1932 года устроили вооружённое восстание против советской власти, начали прибывать из Боливии и Уругвая. К 2017 году в селе поселилось 72 старовера. Основным занятием переселенцев стало выращивание сои и скотоводство.

К нам выходят Иван Мурачёв — строгий отец семейства, его жена — смешливая и общительная Александра. Говорят, здесь, на родине, гораздо лучше, а в Боливии жарко и индейцы.

Староверы живут натуральным хозяйством, возделывают землю, ходят в церковь, воспитывают детей. Женщина должна иметь столько детей, «сколько Бог даст», и предохраняться от беременности считается грехом. «Первенца родила в 15, второй ребёнок появился в 16, в 18 уже стала многодетной мамой, — рассказывает Александра. — А сейчас у меня девять детей и девять внуков! Мне 42».

К нам постепенно выходят другие члены семьи: два сына Ивана, похожих между собой, один держит на руках годовалую девочку в розовом комбинезончике, невестка за руку ведёт за собой пятилетнюю дочку. Удивляемся, как хватает места в доме, который с виду кажется небольшим, когда собирается вся огромная семья. Нас приглашают в дом, угощают брагой, предлагают остаться и закатить настоящий праздник, но мы торопимся, благодарим и обещаем приехать ещё.

Фото Александра Хитрова