Стойкая русалочка Лера

Как живёт семья из Владивостока, в которой родилась девочка весом 600 грамм и ростом 33 сантиметра

Истории о выхаживании, спасении недоношенных и очень недоношенных детей регулярно всплывают в медиапространстве. Очень радует, когда врачам снова получилось выходить малыша или малышку. Мы расскажем больше, подробнее — почему так случается, как спасают, как справляются с этой ситуацией и как дальше живут семьи с такими малышами. А ещё в этом тексте аж четыре неравнодушных Оли.

Совсем скоро, 4 мая, этой чудесной первокласснице из Владивостока с красивым именем Валерия исполнится целых 8 лет. Лера любит рисование, классическую музыку и уже четыре года ходит на плавание. У Леры любящие родители и лучший старший брат. Лера боец, каких поискать — когда она родилась, весила всего 600 грамм, а бригада неонатологов из перинатального центра две недели боролась за её жизнь. Но самое главное — боролась Лера. И поэтому сейчас, когда она топает ножкой 31-го размера и заявляет, что непременно будет олимпийской чемпионкой по синхронному плаванию, её мама улыбается и не сомневается, что после всего, что им удалось преодолеть, всё возможно!

У Виталика будет братик

Начиналась эта история преодоления обычно, как у многих семей: когда немного подрос первенец Виталя, Оля и Коля Кадиевские запланировали второго ребёнка. Надо сказать, что Ольга из тех мам, глядя на которых так и хочется вспомнить цитату из «Служебного романа»: «Да на тебе пахать надо!» На это Оля смеялась и кивала: она могла тащить на себе ребёнка, его коляску, сумки с продуктами, гулять часами… И, в принципе, нормально! Можно и добавить нагрузки в виде второго ребёнка.

Их план осуществился буквально сразу, как задумали: в сентябре Витале исполнилось два года, а в ноябре Оля поняла, что у него будет братик. Или сестричка.

И вторая беременность была даже легче, чем первая. Поначалу.

«Да, был сильный токсикоз, но если с Виталей хотелось есть и сильно тошнило, спасали только очень, очень кислые конфеты, то с Лерой есть не хотелось вообще, — делится Оля. — Что интересно, они у меня и сейчас такие: Леру не накормишь, а вот Виталя ест абсолютно всё и налегает на очень кислые конфеты».

После довольно продолжительного токсикоза, когда Оля даже в весе потеряла довольно много, тошнота наконец отступила и стало совсем замечательно. Второй скрининг выдался хороший, супруги узнали, что у них будет девочка. Имя для девочки было давно припасено: задолго до знакомства с мужем Оля загадала себе, что если будет дочка, то назовёт Алисой.

С братом Виталием

Мы вместе были на грани

Но на одном из плановых приёмов, 3 мая, гинеколог из консультации, осмотрев Олю и её живот, спросила: «Тебя точно ничего не беспокоит?» А женщину не тревожило ничего, вообще. Она только начала наслаждаться беременностью.

Но доктор, а она тёзка нашей героини — Ольга Васильевна Никишина, действовала решительно: отправила на узи — результат ей сильно не понравился, она сказала, что очень мало околоплодных вод и срочно надо ехать в перинатальный центр. Выписала направление, Оля сразу туда отправилась, её тут же положили. Это случилось вечером.

Утром 4 мая к Оле пришёл лечащий врач перинатального, осмотрел, отправил на повторное узи, часам к 12 дня его сделали…

«А когда сделали, забегали все, — вспоминает наша героиня. — Выдернули на экстренное совещание заведующего детской реанимацией Сергея Юрьевича Фиголя. Господи, спасибо этому прекрасному мужчине! Буквально через час после этого я лежала на операционном столе, а ещё через час, в 13:40, на бирке моей дочери появилось время рождения. Сама я пришла в себя только к пяти вечера, и то потому, что меня разбудили. Мои мама и муж обрывали телефоны приёмного покоя, пытаясь выяснить, перенесла я кесарево или нет. Меня разбудили и попросили позвонить им и успокоить. Я позвонила.

И стала интересоваться: а что там с моим ребёнком, что происходит и как мы из этой ситуации выбрались? Довольно нервно было всё. До утра я не знала, что у нас и как, мне никто не отвечал».

Лера родилась в 28 недель, обычно на этом сроке уже полноценно сформированный ребёнок с жизнеспособными функциями. Но у Леры произошла загвоздка в весе. Другие дети, родившиеся в 28 недель, весили кило двести, килограмм, 900 грамм, а Лера — 600 грамм. У неё был критический для её срока вес, судя по всему, не хватало полноценного питания, плацента раньше времени постарела и переставала выполнять свою функцию — кормить ребёнка. Но эти проблемы не проявлялись никакими симптомами, Олю ничего не беспокоило — спасибо врачу, которая всё-таки заподозрила неладное.

«Как объяснили мне потом в детской реанимации, в тот момент счёт уже шёл чуть ли не на последние минуты. Мы успели, мы молодцы, а Лера боец. В тот момент мы обе были крайне уязвимы и всё могло закончиться плохо. В выписке у меня значится: преэклампсия. У меня было давление, белок в моче… С. Ю. Фиголю и его команде огромный поклон: за Леру дышали, за Леру бились две недели, каждый день, каждую минуту, секунду».

Боролись всю ночь — она зацепилась за жизнь 

В 8 утра следующего дня после экстренного кесарева к Оле-маме в палату вошла девушка, которую тоже звали Оля. Неонатолог Ольга Викторовна Проскурина, которая вела малышку как лечащий врач, сказала: «Выжила. Как будете в силах, приходите посмотрите».

Впервые увидеть своего ребёнка Оле оказалось очень сложно. В реанимации, которая сама по себе наводит ужас и тоску.

«Мне ж не сказали, что всё хорошо. Мне сказали как есть: боролись всю ночь, она зацепилась за жизнь. Ты уже по умолчанию готов, что там ну совсем всё плохо, и заходишь с комом в горле. Ребёнок с ладошку. Ростом всего 33 сантиметра. Весом всего 600 грамм».

У таких детей недоношенных с экстремальной массой тела всегда поджатые ножки, из-за чего рост, и так маленький, визуально скрадывается ещё больше. Получается большая голова и такое же, как голова, тельце, а ножки вообще как бы выпадают из поля зрения. При этом она на системе жизнеобеспечения: в неё заходят катетеры, в рот вставлена трубка для питания... Крошке не всегда хватало сил даже сделать вдох, поэтому она дышала вместе с аппаратом: вдох она, вдох — ИВЛ…

«До рождения Лера держалась только на морально-волевых, пытаясь выжить, когда я, получается, её не кормила. После рождения она будто выдохнула и доверилась опытной команде Фиголя: ей что только не делали, я не успевала подписывать разрешения — переливания плазмы, переливания крови, лекарства за бешеные деньги, слава богу, это всё покрывается страховкой».

Так выхаживают в кувезе недоношенных детей

«Сырость разводить? Здесь — нельзя»

Очень сложные выдались две недели. Сложно было не плакать в реанимации.

Страшно. Ощущение, что всё плохо, как ты его ни пережимай внутри. Половина слов, что говорят реаниматологи в первый день, когда ты приходишь к ребёнку, ты просто не слышишь, они проходят где-то там, мимо…

Мне сказали: можно потрогать её, для этого обработать руки и открыть дверку кувеза. Я послушно обработала руки и просто стояла и не могла открыть, был какой-то экзистенциальный ужас внутри. Она такая маленькая и хрупкая… Маленький живой скелетик…

Вообще я такой человек, всегда продумываю наперёд все возможные варианты. А тут осознавала, что не знаю, какие есть варианты развития событий, потому что о ТАКОМ я не успела подумать. Как выкукливать ребёнка с ладошку? Как её можно коснуться?

В этот момент зашёл Сергей Фиголь, увидел моё состояние: «Что, пытаешься сырость разводить? Здесь — нельзя. Вот за порогом — можешь, здесь — нет. Здесь ты сильная, смелая, крепкая и любящая. И вот это вот всё — транслируй». Как он сказал, так я и делала…

Делала, потому что надо. Сложно добыть молоко — всего 7 месяцев беременности, организм ещё и не думал, что пора. А уже нужно, очень нужно.

И мы сидели с соседкой по палате: с одной стороны дети плачут, с другой стороны дети плачут, а мы без детей, с молокоотсосами…»

На второй этап дочку выписали с весом 900 грамм. Половину веса за две недели, на мамином молоке.

Не Алиса

Через неделю Олю выписали, а малышку из реанимации всё ещё не перевели на выхаживание. Как только врачи говорили хорошую новость — удалось стабилизировать, пусть мама готовится ложиться с дочкой на второй этап (выхаживание) — тут же происходил откат. Не успевала Ольга доехать домой за вещами, как ей звонили и говорили, что у малышки снова перебои с дыханием. Раз за разом её стабилизировали. Оля ездила к ней дважды в день — возила грудное молоко. Муж ещё до всех событий готовился в рейс. Отменить было нельзя, и он уехал. Трёхлетнего Виталю к себе забрала бабушка.

Оля признаётся: долго не могла принять ситуацию, что возникли проблемы и что ребёнок родился вот таким маленьким и слабым. На второй неделе жизни малышки, которая то дышала сама и показывала прогресс, то будто передумывала жить, к её маме подошла неонатолог, которая днём и ночью несла ответственность за маленькую безымянную жизнь.

Малышку первый раз вытащили из кувеза и положили Оле на грудь по методу «кенгуру» — кожа к коже. Мать впервые ощутила ребёнка так близко, почувствовала трепет, боялась дышать, боялась, что любое движение может нанести вред крошечке, из которой торчало столько трубок.

— Надо имя. Имя нужно обязательно ей, — сказала Оля-неонатолог.

— Надо так надо, — ответила Оля-мама, глядя на почти прозрачные пальчики.

— Главное, чтобы имя оказалось сильное. Чтобы у неё был якорь в этом мире, за который она могла бы цепляться. Чтобы вы могли к ней обращаться.

Они разговаривали долго, две Оли. В их руках — жизнь и будущее человека в крохотном тельце. Спустя столько лет Оля понимает, как важен был тогда этот разговор. Реаниматологи как сапёры шли «по минному полю», подбирая к каждому ребёнку, к каждому родителю ключики, чтобы их связать, упрочить ту связь, которая едва не разорвалась во время экстремального рождения.

Оля сутки ходила думала. Нет, это была не Алиса, не подходило ей это имя. Оле теперь казалось оно слишком мечтательным, мягким. Этой девочке уже пришлось быть бойцом, и имя должно помочь ей. На следующий день она пришла к малышке с целым списком имён.

«У неё в кувезе моя рука, пальчики мизинец обнимают, и вот я ей имена перечисляю, — вспоминает Оля. — Дооолго перечисляла, до Валерии дошла, и тут она палец чуть сильнее сжала — для меня это был знак, что она выбрала себе имя… В тот же день я поехала и свидетельство о рождении оформила. Ей в тот же день впервые сделали переливание крови — падал гемоглобин очень сильно, сил ещё не хватало самому организму вырабатывать. И — стало лучше, всем».

Оля, наконец, приняла ситуацию и нашла в себе ресурсы бороться, жить дальше. Спустя неделю их с Лерой перевели на второй этап — выхаживание.

Русалочка, которая знает таблицу умножения

И на втором этапе они долго лежали — два месяца, и там тоже хорошие врачи, среди них: Александр Георгиевич Королёв — заведующий вторым этапом реанимации, Галина Васильевна Кучер — врач-неонатолог. Доктор Марианна Сергеевна Полякова помогла создать группу для мамочек, которая стала для многих поддержкой и в каком-то смысле даже групповой терапией. Три года назад в перинатальном центре появился психолог, который оказывает помощь мамам в таких вот трудных ситуациях.

Было ещё очень много всего. Оля до сих пор содрогается, если в каких-то сюжетах по телевидению слышит звуки датчиков дыхания и сердцебиения. Слишком долго она прислушивалась к этим звукам и, если они сигнализировали тревогу, мчалась звать реаниматологов.

Список диагнозов. Бронхолёгочная дисплазия, ретинопатия недоношенных развивается у всех детей, которые лежали в реанимации и находились долгое время на кислороде. Бронхолёгочная дисплазия дала о себе знать потом частыми бронхитами и пневмониями. Диагнозов ещё более серьёзных могло быть и больше, но, как говорит Оля, повезло, «прошло по касательной и не зацепило».

А ещё сами родители, если захотят, могут сделать почти невозможное.

За первый год жизни Лерочка выдержала четыре курса реабилитации. Помимо массажей, которые рекомендованы всем детям, у Леры значились рефлексотерапия, сенсорная комната, ЛФК, вертикализация…

В свой первый годик Лера весила почти семь килограмм, могла самостоятельно стоять у опоры и передвигаться вдоль неё, лопотала, кусалась, всё держала. Пошла в полтора года. Заговорила рублеными фразами к двум — в этом, как и во всём остальном, она не отставала от сверстников. К моменту, когда малышка пошла в детский сад (не какой-то там, а совершенно обычный), дали категорию «здорова», без всяких ограничений. За этими словами — огромные усилия и большая победа родителей.

Лера с семьёй на выпускном в детском саду

В школе Лера очень усидчивая, старательная, программу усваивает замечательно. Алфавит выучила ещё в четыре года — когда его учили с её старшим братом. В пять лет она уже радостно читала вывески с большими буквами на окружающих магазинах. Когда брат взялся за таблицу умножения, Лера её запомнила тоже. Много ли первоклассников могут похвастать тем, что знают таблицу умножения? А Лера молодец. Кстати, она очень радуется, когда её хвалят.

Несмотря на свою худобу и маленький рост, Лера не самая низкая в классе. Поэтому можно сказать, что её невероятная история рождения никак её не выдаёт. В целом она ничем не отличается от одноклассников, разве что тем, что немного русалочка — уже четыре года, большую часть жизни, ходит на тренировки по плаванию. Даже получила третий юношеский разряд по синхронному плаванию, а в начале января участвовала в своих первых больших стартах. А вы знаете, что главное правило синхронного плавания — «улыбайся»?

Главное правило русалочек (будущих чемпионок по синхронному плаванию) — «улыбайся!»

Недоношенность — испытание, но не приговор

Бытует мнение, что если ребёнок родился недоношенным, то у него будет куча диагнозов, он будет глубоким инвалидом. Тут всё очень индивидуально, но бОльшая часть историй, которые видела Оля, имеют благоприятный исход. Многое зависит от того, каким родится ребёнок, какую врачебную помощь он получит и насколько родители озаботятся его здоровьем. А врачебная помощь сейчас буквально творит чудеса!

«Когда недоношенные дети вырастают, отличить их от доношенных невозможно, — говорит Ольга. — Леру можно заподозрить только потому, что она мелкая и худая, но не факт, что она не была бы такой, будь она доношенная. Проблемы, допустим, со зрением или с весом могут быть и у доношенных детей. В реанимацию могут попасть и доношенные дети, если, например, во время родов случилась гипоксия. Любой человек, который проходил реанимацию больше двух-трёх дней, уже имеет несовершенство лёгочной ткани из-за кислорода, который подаётся в реанимации, он “обжигает”.

Конечно, есть детки, родившиеся и с меньшим сроком, и меньшим весом, чем Лера, а сейчас это симпатичные веселушки-хохотушки и рослые ребята, и, если вы не знаете, через что пришлось пройти им и их родителям, вы ни за что об этом не догадаетесь.

В ноябре, на день недоношенных детей, всегда или сами едем в перинатальный центр, или, если не получается, стараемся передать наши фото и благодарность всем тем, кто принял участие в нашей судьбе, делится Ольга.

Ну всё, нам пора на тренировку по плаванию. Лера не любит опаздывать, Лера торопится».