Теоретики и практики японского расизма кончили свои жизни в петле

12 ноября 1948 года завершил свою более чем двухлетнюю работу Международный Токийский трибунал над японскими военными преступниками. Два десятка лет безумцы из числа их высшего генералитета, огнём и мечом проповедовавшие теорию превосходства японской расы, заливали кровью материк и острова Юго-Восточной Азии. Но вот пришло время сполна ответить за содеянное…

На что надеялись?

Международный военный трибунал для Дальнего Востока был образован в целях реализации пункта 10 Потсдамской декларации, согласно которому «все военные преступники, включая тех, которые совершили зверства над пленными, должны понести суровое наказание». И актом о капитуляции, что был подписан японской стороной по итогам завершившейся Второй мировой войны, она согласилась с обязательностью Потсдамской декларации, а значит — и с возможным судебным преследованием. У почти всех японских военных бонз была примерно неделя, чтобы либо воспользоваться опцией харакири и уйти на тот свет без суда, либо попросту смыться. На крайнюю меру решились несколько высших офицеров второго эшелона, разбегаться тоже никто не стал. На что надеялись? Главнокомандующий Союзными оккупационными войсками генерал Дуглас Макартур 11 сентября 1945 года дал команду начать аресты всех, кто мог быть причастен к совершению военных преступлений. После скорой фильтрации для предстоящего процесса приготовили 29 человек.

Спустя четыре месяца после того как был (в основном по лекалам Нюрнбергского) утверждён устав Международного военного трибунала, в его состав вошли обвинители и судьи — всего по 11 человек — от Австралии, Китая, Канады, СССР, Франции, Индии, Новой Зеландии и Филиппин. Председательствовал судья Верховного суда Австралии Уильям Уэбб, Советский Союз представлял генерал-майор Иван Зарянов, обвинение поддерживал представитель МИД СССР Сергей Голунский.

Обвинительный акт содержал 55 пунктов, свидетельствующих и об общих обвинениях для всех подсудимых, и о виновности каждого в отдельности. Как и на Нюрнбергском процессе, все пункты обвинения были разделены на три категории: обвинения в преступлениях против мира — планировании и ведении агрессивной войны; обвинения в массовых убийствах; обвинения в преступлениях против обычаев войны и против человечности.

Из всех обвиняемых министр иностранных дел Мацуока и адмирал Нагано умерли во время суда от собственных болячек, философ Окава (идеолог японского расизма) благополучно сошёл с ума и был признан невменяемым. А вот остальные дождались приговора…

Любители сырой печени

Процесс стартовал 3 мая 1946 года в Итигайском дворце, в котором ранее находилась штаб-квартира японской армии. И в чём конкретно обвиняли подсудимых, что удалось доказать?

Общая часть, здесь и далее цитаты из приговора: «В период с 1928 по 1945 годы внутренняя и внешняя политика Японии нацеливалась на подготовку и развязывание ряда захватнических войн, а …подсудимые стремились к достижению нового порядка в Великой Восточной Азии и в Европе». А новый порядок по-японски — это изощрённые издевательства над военнопленными и резня (с целью экономии патронов) мирного гражданского населения. Десятками и сотнями тысяч. Эти жуткие события ныне общеизвестны, но вот в те годы в распоряжении обвинителей на процессе не оказалось прямых и конкретных документальных предписаний представителей высших японских властей о совершении военных преступлений. Почему? «Когда стало очевидным, что Японии придётся капитулировать, были приняты организованные меры, дабы сжечь документы и другие доказательства плохого обращения с военнопленными и гражданскими лицами. 14 августа 1945 г. японский военный министр приказал всем штабам армии немедленно уничтожить путем сожжения все секретные документы». Так заметались следы преступлений. И в том же приказе содержалась директива, адресованная непосредственно истязателям и палачам (трибунал как юридический орган выразился нейтральнее — «лицам, знавшим, что они совершили военные преступления»), а именно: «Вам разрешается немедленно переехать в другое место либо скрыться без следа».

И потому, что касается не общей, а конкретной части совершённых преступлений, у трибунала были некоторые сложности. Но не более того. Ведь настолько масштабными оказались преступления японских расистов, что все их попросту оказалось невозможно скрыть. День за днём, месяц за месяцем высокий суд непосредственно заслушал 419 свидетелей, а в ходе состоявшихся 818 открытых судебных заседаний дополнительно к устным принял 4 356 документальных доказательств и 650 письменных свидетельских показаний, данных под присягой. А что доказали конкретно? В обвинительное заключение вошли многие десятки подобных эпизодов, цитирование которых даже по нынешним временам сравнимо с чтением патологических триллеров в жанре ужасов. Поэтому в качестве примера — те, что полегче.

12 октября 1944 года генерал Муто был назначен командующим императорской гвардией на Филиппинах и «осуществлял на практике политику зверств, …военнопленных и гражданских интернированных лиц морили голодом, им отказывали в медицинской помощи, их пытали и убивали, гражданское население истреблялось. Методы — пытки водой, прижигание тела, электричеством, растягивание коленных суставов, подвешивание, принуждение стоять на коленях на острых предметах и порка».

В марте 1943 года начальник Главного морского штаба адмирал Нагано издал приказ № 209, в котором предписывал «…после торпедирования кораблей расстреливать спасательные шлюпки и одновременно уничтожать команды кораблей врага». И эти варвары, не желавшие обременять себя хлопотами с пленными, после потопления нашего судна «Перекоп» расстреляли из пулемётов всю команду, а тех моряков, что пытались спастись на воде, разбомбили с воздуха. Да как же так? Что это за гады позорные?! Ответ дал подсудимый премьер Тодзио: «Что касается Женевской конвенции о военнопленных, то она не была ратифицирована Японией, …недостаток различных материалов и продуктов делали это невозможным». Ну да, зачем кормить лишние рты?

Но мучить эти рты зачем?! В Катонге, на Малайе, в январе 1942 года были найдены мёртвые тела военнопленных «с удалёнными органами при обстоятельствах, которые указывали на то, что увечья были произведены до их смерти». Одного из раненых привязали к дереву, «вокруг него встали полукругом японские врач и четыре студента-медика. Сначала они вырезали у него ногти на пальцах, затем разрезали грудную клетку и удалили сердце, на котором врач продемонстрировал работу этого органа».

В дневнике одного японца описывалась практика вскрытия ещё живых пленных для удаления и поедания их печени, употребление которой в свежем виде «как символ самурайской доблести практиковалось в японской армии. 10 декабря 1944 г. штаб 16-й армии издал приказ о том, что войскам разрешается есть мясо погибших граждан союзных держав, но что они не должны есть мясо своих соотечественников. …На приёмах подавалось мясо убитых военнопленных или суп, приготовленный из такого мяса». Достаточно, а то начинает подташнивать…

Адвокаты не помогли

В ходе долгого судебного процесса адвокаты, учитывая многочисленность и непреодолимую силу улик, не осмеливались оспаривать факты. Но, признавая их, каждый из них доказывал, что именно его подопечный не имел касательства к военным преступлениям и не знал о них. А все доказанные преступления явились результатом «разрозненных» и «самочинных» действий исполнителей низшего ранга, которые творили их на свой страх и риск. Перегибы, так сказать, на местах. Что же касается общей части обвинений в развязывании агрессивной войны, крючкотворы от права пытались обелить своих клиентов тем, что «международное право нигде ясно и недвусмысленно не устанавливало принцип преступности агрессии и, следовательно, уголовной ответственности за неё». Этот явно схоластический довод также не убедил судей, за исключением судьи из Индии Радхабинода Пала, проголосовавшего за оправдание подсудимых.

В ночь на 23 декабря 1948 года по приговору трибунала генералы и адмиралы Доихара, Кимура, Мацуи, Муто, Ока, Сато, Умэдзу и Хасимото, премьер-министры Койсо, Тодзио, Хиранума и Хирота, министры Араки, Итагаки, Кайя, Кидо, Минами, Симада, Судзуки, Того, Хата и Хосино, послы Осима и Сиратори были повешены. Остальные идеологи и практики злобного японского милитаризма — за исключением Того (20 лет тюрьмы) и Сигэмицу (7 лет тюрьмы) — получили пожизненное тюремное заключение.

Воевали, как гиены, — и сдохли, как шакалы.