Иван Басаргин. Чарующая реальность

Если пахать на всю глубину — пласты поднимешь яркие и жирные

3 июня 1972 года широкий Амур-батюшка принял в свои воды участников очередного сплава, от Хабаровска до Николаевска-на-Амуре. Река в целом спокойная, не отличающаяся бурным горным нравом, и подобных туристических групп приняла уже десятки. Но особенность этого водного вояжа состояла в том, что в нём участвовал приморский писатель Иван Басаргин. А ему это было зачем?

Горькая доля

Иван родился 16 марта 1929 года в семье крестьянина и охотника, старообрядца Ульяна Басаргина на основанном им же в затерянном уголке Приморья хуторе Лужки (ныне Нижние Лужки Чугуевского района). Многодетная семья была среднего достатка, в хозяйстве имелись лошадь, тёлка и корова, свой земельный надел. Через несколько лет упорного труда, скорее всего, семья стала бы зажиточной. Но пришли иные времена… В октябре 1930 года всесоюзная кампания по раскулачиванию докатилась до Приморья: у Басаргиных выгребли всё подчистую, а главу семьи как сомнительного старообрядца осудили на 10 лет лагерей без права переписки.

Именно тогда и начались печальные и трагические перемещения маленького Вани вместе с семьёй по дальним и ближним сёлам края в поисках не просто лучшей доли. Чаще — просто крова на ночь. И почти всегда — краюхи хлеба. С котомкой за плечами он прошёл многие десятки километров, пока не осели наконец в тех же Лужках. Но ненадолго. Уже в 1938 году Басаргиных выслали за пределы Дальнего Востока, и семья четыре года скиталась по Сибири фактически без средств к существованию. Судьбина — врагу не пожелаешь…

Ваня часто менял школы, в каждой из них учился на отлично, вступил в пионеры. Много читал. В 1942 году семье разрешили вернуться на Дальний Восток. Поселились в селении Утёсном Амурской области, куда в конце 1930-х высылали деда. Стали постепенно обживаться. Кормили рыбалка и охота. Братья-погодки обрабатывали огород, гоняли в ночное лошадей, доили коров, косили сено, собирали ягоды. В 14 лет Иван устроился погонщиком на речной баркас. Частенько, распутывая канаты, падал в ледяную воду (и это, увы, впоследствии приведёт к тяжёлому хроническому поражению суставов). Не одну таёжную специальность сменит он (будет даже золотоискателем), только в 1949 году сдаст экстерном экзамены и получит аттестат. И это обстоятельство позволит зарабатывать на жизнь не изнурительным физическим, а интеллектуальным трудом…

[Здесь находится галерея]

Первая проба пера

В 1949 году Басаргин поступает в Хабаровскую краевую культурно-просветительскую школу на клубное отделение. Наступила пора не просто окрылённой надеждами юности, но и первой любви… В октябре 1950-го Иван женится на студентке Биробиджанского педучилища Людмиле Турушевой. Так всё удачно складывается, что новые дипломы супруги получают одновременно, в 1952 году. Вместе и начинают трудовую деятельность на станции Известковой, вместе спустя пять лет переезжают в Кавалерово. Там Басаргин устраивается в школу учителем-трудовиком.

И в этом самом месте биография нашего героя делает на первый взгляд нелогичный поворот, раз и навсегда определяя его из когорты простой рабочей интеллигенции в стан самобытных прозаиков. Но это только на первый взгляд. Потому как все накопленные им с тяжёлого котомочного детства и драматичной таёжной юности впечатления не просто просятся наружу, на бумагу. Они туда ломятся! Первые рассказы, сотканные из фактуры задушевных бесед у костра, он пишет для себя, в стол. Но набирается смелости и приносит свои опусы на суд в редакцию районной газеты «Авангард». Волновался зря: «Подал свои работы, и, когда их читал редактор, я готов был провалиться сквозь землю. Но всё обошлось. Остался сидеть на стуле. А редактор Н. В. Резепкин улыбнулся и сказал: «…Недурно. Будем печатать». И первый рассказ, который назывался «Корень жизни», и моя фамилия внизу. Маленькая, робкая, но моя», — вспоминал Иван Ульянович.

А дальше — неспешный, но уверенный творческий рост, знакомство с активом Союза писателей Приморья. В 1966 году в районке печатается его литературный таёжный этюд «Искорки в ночи», который замечает известная дальневосточная писательница Юлия Шестакова. И восторженно отзывается о прочитанном: «Мы тут сидим, ерундой занимаемся, а вот настоящий писатель». С её подачи работы Басаргина публикуются в региональном литературном журнале «Дальний Восток». С этой поры приморский писатель больше не пишет в стол!

«Летописец земли приморской»

Именно так спустя несколько лет охарактеризует Ивана Ульяновича приморский литературный мэтр Лев Князев. Но такую высокую оценку Басаргин заслужит не сразу. Поначалу — байки о повадках зверей, охоте и тайге. О первом убитом медведе, о горе-охотниках, решивших пойти в тайгу с только что купленной собакой. О тех, кому каждый куст кажется притаившимся зверем или же, наоборот, тайга представляется городским парком. О комичных и драматичных эпизодах. Непосредственно литературно-художественную летопись Приморья он открывает в 1975 году романом «Дикие пчёлы». Как цензура прохлопала его выход — непонятно! Потому что именно в этом произведении Басаргин жёстко и ярко, в духе не идеологически привычного, а подлинного исторического реализма повествует о старообрядцах, ушедших в дебри Сихотэ-Алиня. Они противятся советской власти, организуют мятеж, жестоко подавляемый большевиками.

В том же году цензура «исправилась»: весь отпечатанный тираж романа изъяли и уничтожили; к своему читателю книга добралась спустя полвека.

…Далее — новые исторические романы, объединённые автором в единую сюжетную цепь, публикуемые в Дальневосточном и Западно-Сибирском издательствах, а также в «Молодой гвардии». Письма сотен восторженных читателей и официальное признание. По протекции Николая Задорнова начинающего приморского прозаика принимают в Союз писателей, его приглашают в Москву на Всесоюзное совещание молодых авторов. Это успех!

Писать так писать!

Бард Александр Розенбаум пел в своей знаменитой песне про уток по-другому («летать так летать»), но именно в таком ключе, что переиначен в подзаголовке, пишет свои романы Басаргин. Выкладываясь на все сто и не пытаясь сэкономить для будущего толику творческого потенциала своего природного таланта. Причин успеха его книг две. Во-первых, автор полностью вживается в образы героев и проживает с ними на бумажных страницах их выдуманные жизни: «Интересно мне жить со своими героями... Я с ними спорю, смеюсь и радуюсь. Есть весёлые, есть злые и страшные». Во-вторых, именно по рекомендации Задорнова приморский писатель собирает не только максимально возможный исторический материал, месяцами не выходя из дальневосточных архивов. Дабы «освежить» эмоции, отправляется в сплав по Амуру. Именно для этого. Чтобы, как он выразился, «пахать на всю глубину», и тогда пласты поднимешь «яркие и жирные».

…Бегут годы, здоровье писателя, в дополнение к старым хворям усугубленное укусом энцефалитного клеща, даёт серьёзные сбои. Пальцы распухают так, что при работе на печатной машинке захватывают по две клавиши. В ноябре 1975 года Иван Ульянович переезжает на лечение в Томск. Здесь встречает врача Кравцову, которая понимает, что перед ней «сложный человек: самоуверенный и очень ранимый; с массой комплексов; необыкновенный труженик, с талантом от Бога». Их роман развивается быстро, Басаргин разводится с женой. Но новому семейному счастью судьбой отпущено только два месяца. 14 ноября 1976 года его оперируют, но неудачно, из наркотического небытия Иван Ульянович уже не возвращается…

Чувствовал ли 47-летний писатель приближение смерти? Наверное, да, иначе откуда бы взялись строки, написанные им за полгода до кончины: «Может быть, легче умирать старикам, но нам, творчески молодым... Каррамба!»

…В заключение — небольшой кусочек (навскидку!) из его романа «В горах тигровых»: «Софка упала в травы и забилась в тяжёлом плаче, задохнулась в душевном крике. А Андрей убегал. От себя убегал. От любовного неистовства Софки убегал. Только можно ли от любви убегать? Убежал. А потом пришла другая любовь, тихая, божеская, где только было касание рук, тихий смех, тепло под сердцем. Софка однажды бросила Андрею: «Ты ещё вспомнишь меня. Не одну маету за первую любовь примешь. Богом прикрылся, но знай: то было тоже божье».

Вспомним и мы. Ведь писатель Басаргин — тоже явление Божье…