Что осталось за кедром

Откровения шишкаря, который рискует переломать себе позвоночник, нарушает закон, но во что бы то ни стало должен вернуться домой

Они живут в тайге, работают на износ и, если повезёт, прилично зарабатывают. Снова и снова на «когтях» и с «удочками» забираются на 30-метровые деревья зачастую без страховки. Они рискуют жизнью и нарушают закон. О жизни кедролаза — от первого лица.

Это они попадают в статистику штрафов за незаконный сбор кедрового ореха, их различного рода приспособления изымают на дорогах и в тайге. Но их — всадников таёжных исполинов, или, как их называют, кедролазов, сборщиков, шишкарей, белок и ёжиков, это не останавливает. Не останавливает, даже когда их товарищи падают, ломая позвоночник или руки-ноги. Когда сталкиваются с дикими зверями или агрессивно настроенными «коллегами». Когда нет урожая, как, например, в этом году.

Эксклюзивно для читателей «ДВ ведомостей» Вадим Яновский рассказал, почему он уже 10 лет, как кедролаз. (Имя и фамилия человека изменены.)

Без страховки за рекордами

«Почему люди становятся кедролазами? Ответ прост — большие деньги за короткий срок времени, пусть и с большими рисками, — рассказывает Вадим. — Работа очень опасная: каждый год люди падают, становятся инвалидами или умирают. Сам лично выносил мужика, который сломал ногу (открытый перелом) и ребро. И эвакуировали зимой мужика, он сломал позвоночник. Мы делали носилки и вытаскивали из тайги. Одного знал, он умер с бодуна: полез на дерево, там его прихватило, и он упал. Бывает, ветки ломаются под тяжестью тела, и люди летят вниз… Но рискуют каждый год, потому что деньги не маленькие: в день хороший кедролаз зарабатывает от пяти до 40 тысяч рублей. Очень опасная и тяжёлая работа. Помимо риска падения, есть риски встретить тигра или медведя. Медведя видели, и не раз. Громко кричали — он пугался и убегал. Также ты с утра до вечера тратишь силы, лазаешь — как будто бы целый день на турнике, и потом ещё надо таскать по сопкам эту шишку до машины. Вначале близко, а потом, когда уже выбирают вблизи, то, бывает, таскаем эти мешки и по километру. Всё это компенсируется заработком. Я купил себе машину, так, если захотеть, можно и квартиру купить».

Сам наш рассказчик залазит на 30–40-метровые деревья без страховки. И хотя его знакомые пользуются страховкой, сам он считает, что это лишний вес и руки занимает, а кедролазу важно быть мобильным. Высоты он не боится, в себе уверен. Не уверен в кедре: дерево может упасть или ветка обломиться. Страшно, когда дерево настолько толстое, что не обхватывается руками.

Вадим считает: если бы не было рисков или это всё было бы легко, шишка стоила бы копейки. Рассказывает: шишки принимают русские перекупы, так сказать, которые потом сдают орехом китайцам. Китайцы принимают кедровый орех в любом виде, берут для чего-то даже зелёную шишку, принимают, даже когда не сезон, неурожай, когда даже и зверю в тайге мало. А раз есть спрос…

«В этом году слабый сезон, шишки мало, — вздыхает Вадим. — Почему люди продолжают работать: в этом году рекордно высокая цена приёма — доходило до 230–260 рублей за килограмм шишки. Обычно 150–170 рублей за килограмм. Да, придётся много поработать. Даже собирая мешок, человек мог по пять тысяч рублей в день заработать с мешка. А для простого деревенского парня это большие деньги».

Мы и думали: стандартный кедролаз — житель деревни, в которой с работой плохо, и идти на браконьерство — его чуть ли не единственный шанс заработать. Но наш рассказчик — житель Владивостока. И для него шишка не может быть основным заработком. На сезон он, конечно, планирует отпуск. В остальное время его заработок — морепродукты, такси. Весной снова в тайгу — черемшу собирать. Потом — элеутерококк, омелу. Китайцы всё принимают…

«Обычно деревенские плохо работают: два дня работают, потом три дня бухают. Ну, в основном в тайге такой контингент, — делится наблюдениями Вадим. — А мы, спортсмены, не жалеем себя, работаем с утра до вечера. За сезон шишки 10–15 кг веса скидываю — каждый день с утра до вечера физические нагрузки. Мы всегда, когда сезон хороший, выбирали место и ставили палатку военную в лесу. Сейчас проще ездить и возвращаться».

Лишь бы макушку удочкой не сбить

«Я, например, люблю лазать и сам работаю, но ещё беру себе 3–6 лазунов, кормлю их, содержу, работаем с ними в доле 50/50, — рассказывает Вадим. — Обычно работа построена так: кедролаз лазает по деревьям, а есть ещё помощник кедролаза — сборщик. Кедролаз ему платит 15–20 % от объёма, так как он не рискует жизнью, а только собирает и таскает. Я использую когти и специальные удочки с крючками 10–12 метров: благодаря им с одного дерева ты за один раз скидываешь два-четыре кедра. Удочка опасна тем, что нечаянно можно сломать макушку, из-за этого уже шишка не вырастет на этой макушке. Но я стараюсь не ломать, у меня это редко бывает, я на опыте».

— Действительно ли от когтей и удочек такой урон?

«Да я бы не сказал. На одну и ту же кедру лазил три раза в разные периоды лет. Шишку так же даёт. А так, конечно, скажут, это вредит: когтями протыкаешь, смола течёт. Но она же быстро заживает.

Медведи тоже с когтями залазят. Я залазил после медведя на дерево. Ствол поцарапанный, шерсти много. Там он макушки ломает и шишки кушает. А макушки себе под попу складывает, гнездо делает, чтобы удобнее сидеть было. И так, обустроившись, лакомится».

Человек не оставляет шерсти, но скидывает всё, раз уже добрался так далеко и так высоко залез…

Но наш рассказчик уверен: нет столько кедролазов, чтобы тайгу без шишки подчистую оставить.

«Шишкой, конечно, много занимаются, но основные конкуренты вовсе не деревенские ребята — их много уехало на СВО. Большая проблема — узбеков много, в основном они портят кедрач, варварски иногда ломая макушки, живут одним днём. Мы-то аккуратно работаем, зная, что это место нас накормит через несколько лет. Когда сезон, то после хорошего ветра и лазать не надо — шишка вся на земле.

Паданки в этом году почти нет. Какое-то нашествие мышей, только шишка падает, они все налетают, мышки и бурундуки, — съедают всё с земли. А на деревьях птички съедают. Немного уродило в Ольгинском районе и Чугуевском».

В тайге, в распадках снег то выпадает, то тает. Сегодня наши знакомые кедролазы замёрзли и промокли до нитки. А вчера по приезде «на рабочем месте» их встретил такой сильный ветер, что они развернулись и уехали, не стали испытывать судьбу.

Опытному кедролазу с десятилетним стажем на самом деле всего 27 лет. И если в городе у моря он, развозя торопящихся по их адресам, включает попсу или рэп, то здесь, в царстве медведей и тигров, говорит, хочется слушать шансон — простые песни о жизни и тайге. До официального окончания сезона сбора шишки ему нужно покинуть тайгу (материал готовился в конце октября — Ред.).

«Скоро уже буду прекращать это дело. Надо капитал накопить, вложиться в бизнес какой-нибудь и раскручивать, — делится планами Вадим, согреваясь после холодного дня, пропахшего смолой. — А так, кстати, хочу подметить: раньше лазал, как безбашенный, но вот у меня родилась дочка, и появились страх, ответственность. Переживаю, что меня дома ждут — живого, невредимого».

А что говорит закон

В Приморье срок окончания заготовки кедровых орехов этой осенью завершился 15 ноября. Как пояснили в краевом министерстве лесного хозяйства, разрешается только безопасный метод сбора — подбирать упавшие на землю шишки с земли, также допускается сбивать шишки с веток с помощью длинных шестов. Запрещено ломать ветки, спиливать деревья, бить по стволам, использовать инструменты или механизмы, которые могут повредить кедры. За нарушения законодательства Приморского края и Лесного кодекса РФ граждан ждёт административная ответственность: штрафы до трёх тысяч рублей, а также изъятие незаконно заготовленных шишек и орехов. В случае серьёзного причинения вреда лесу предусмотрена уголовная ответственность.

Фото предоставил Вадим Яновский