Первопроходцы Дэмбэй и Мартын

Легендарные и реальные персонажи из истории первых российско-японских отношений

Как они начинались? Ответ вроде лежит на поверхности: с заключением первого межгосударственного договора в 1855 году, известного как Симодский трактат. Некоторые вспомнят о более ранней неудачной миссии дипломата Николая Резанова к японским берегам в 1803–1804 годах. Но оказывается, что первые контакты с представителями островной империи состоялись ещё в апреле 1703 года, то есть ровно 320 лет назад! Их краткий хронологический экскурс перед вами.

То ли было, то ли нет...

Примерно в 1600 году в Русском царстве появился первый японец под христианским именем Николай Августинец, сообщивший первые сведения о Японии. Точная дата и место его рождения неизвестны. В раннем возрасте он переехал на Филиппины, был крещён португальским священником ордена святого Августина, а в 1597 году направлен в Рим на очередной Собор католической церкви. Пробираться решил через Московию, через три года добрался до Астрахани. В Первопрестольной решил задержаться в надежде «перепропагандировать» в католичество русского царя с придворными. И увлёкся тем чрезмерно. До такой степени, что был обвинён «в шпионаже в пользу иноверцев» и сослан в Соловецкий монастырь (именно оттуда и почерпнули историки сведения об этом деятеле). Оставалась возможность заступничества со стороны влиятельных европейских религиозных и светских персон и вызволения из темницы, но монаху снова не повезло: Смутное время, Лжедмитрии первый и второй, сомнительный царь Василий Шуйский... По главной версии японца, Николая казнили за отказ перейти в православную веру, по вспомогательной — он вместе с атаманом Иваном Заруцким и «царицей» Мариной Мнишек бежал в Астрахань, где опять-таки был казнён несколькими годами позже.

Почему эта история ближе к области легендарных преданий, нежели к исторической истине? Во-первых, монастырские сказки — источник не вполне надёжный. А во-вторых, вовсе не факт, что он японец. Может, малаец, может, кореец. А при русском дворе его вообще считали индийцем.

 [Здесь находится галерея]

Россия-спасительница

Прошло почти сто лет. Оставив дома жену и двоих детей, приказчик осакского торгового дома Дэмбэй Татэкава в мае 1695 года сел на судно, следующее вдоль береговой линии в составе внутреннего торгового каравана (любые международные контакты были строжайше запрещены и карались смертью!). Начавшийся шторм унёс судно в открытое море и после затяжного дрейфа выбросил его на камчатский берег. Команда попала в плен к ительменам, и спустя несколько лет от плохого питания и обращения все, кроме Дэмбэя, скончались. Но японцу повезло: в 1702 году он вместе со своим имуществом (книгами по искусству и двумя золотыми монетами) был отбит у аборигенов путешественником Владимиром Атласовым. И уже следующей весной пересёк границу Русского царства.

В Москве появление Дэмбэя произвело фурор. И японец не подвёл: рассказал о своей родине всё, что знал. О состоянии торговли и финансов, о гонениях на христиан и иезуитов, о государственном устройстве и военном деле, в том числе вооружении (мушкетах, копьях, мечах катана), артиллерии и даже замковой фортификации. Короче, поступил как словоохотливый захваченный вражеский агент и шпион, не пожелавший проститься с жизнью.

После аудиенции у царя Петра I в селе Преображенском Дэмбэй получил наказ стать переводчиком и преподавателем японского языка в Артиллерийском приказе. Но от этого поручения успешно отфилонил и в 1707 году отправился в Иркутск, «во двор» к губернатору Сибирской губернии Матвею Гагарину. Там же создал и возглавил школу переводчиков с японского (она просуществует до 1816 года). Крестился в православие и взял имя Гавриил Богданов, что, понятное дело, бесповоротно закрыло ему обратную дорогу в Японию. А когда и при каких обстоятельствах скончался — неизвестно, ориентировочно между 1714 и 1719 годами.

С японцами понятно: именно Дэмбэй положил начало нашим контактам, и спустя годы ещё несколько его соотечественников аналогичным случайным морским путём забрасывало на русскую Камчатку. А что же наши? Кто первым добрался до негостеприимных японских берегов?

Поговорить не получилось

В 1735 году морской офицер Мартын Шпанберг, участник восточной экспедиции Витуса Беринга, прибыл в Охотск. После капремонта бота «Архангел Михаил» он в составе команды (плюс ещё пары кораблей) выдвинулся с исследовательской миссией в сторону Японии. Неудачно: расстояние до островов было неизвестно, припасов мало взяли, вернулись. Через год поплыли вновь, и 18 июня 1736 года бот Шпанберга бросил якорь на траверзе деревни Нагаватари провинции Рикудзэн. Так Мартын стал первым россиянином, ступившим на японскую землю.

На борт поднялась пара местных муниципальных клерков, которым Шпанберг предложил два отреза добротного русского сукна. Чиновники подарок взяли, заплатили за него несколькими золотыми монетами. А вот поговорить с ними не получилось (взятые в экспедицию в качестве толмачей айны не знали японского языка). Немного пообщались при помощи карты, и Шпанберг удостоверился, что действительно находится у побережья Японии, и даже показал, откуда сам прибыл. Клерки поохали, языками поцокали и жестами показали: «Вон, вон!». Шпанберг развернул «Архангела Михаила» на север и 14 августа 1739 года вернулся в Большерецк. А японские монеты приложил к отчёту и отправил в Петербург.

Кормились заготовкой дров и торговлей

Всё это, конечно, очень познавательно, но нас также интересует вопрос появления первых гостей из Страны восходящего солнца в Южно-Уссурийском крае. Имя первых японцев, ступивших на территорию нынешнего Приморья, история не сохранила. По мнению историков, впервые они появились во Владивостоке в начале периода реставрации Мэйдзи (начало 1860-х годов). Что было и как — о том они оставили воспоминания, как, например, некий Сэваки Хисато, будущий чиновник в японском правительстве.

Он отправился во Владивосток по распоряжению императора и 16 апреля 1875 года отплыл из Нагасаки. К его удивлению, в Россию вместе с ним стремились и корейцы, и люди, «похожие на китайцев». Кто и зачем рвался в наши пенаты? Расспросы любопытствующего Сэваки ничего не дали, только «...один мужчина, Накадзима Ясабуро, самурай из клана Сага, работал помощником машиниста» и рассказал, что едет во Владивосток, «чтобы выучить русский язык». Версия про воина-самурая, желающего познать всю глубину и мощь русской языковой культуры, конечно, выглядит так себе и в нынешние времена. А забегая вперёд, отметим, что по факту все японцы, следовавшие в гости к нам, преследовали в основном три цели: заработать, укрепить в вере своих соотечественников (миссионеры), а также выполнить поручения своих работодателей и/или правительства (зачастую секретные и, с нашей точки зрения, неблаговидные).

23 июля Сэваки сошёл на берег и сразу отправился к своему соотечественнику, который жил во Владивостоке уже около пяти лет. Из рассказа хозяина выяснилось, что он простой человек, без образования, моряк, бежал со своего судна на Сахалин, замёрз, перебрался в наши края потеплее. Как и два его соотечественника, прибывших во Владивосток ещё в 1868 году, кормился «заготовкой и продажей дров», причём один из них погиб — то ли на него упало дерево, то ли его под деревом пристрелили из-за денег грабители. Но не все японцы, первыми прибывшие в Приморье, жили туго. Был и некий господин из предпринимателей, женатый на китаянке, который смог позволить для своих троих сыновей нанять трёх разных учителей. Звали его Арита Иносукэ, и он одним из первых «откупил русское судно за три тысячи иен и привёз во Владивосток для продажи рис, соль, лаковые изделия, керамику, зонты, веера, рыболовное снаряжение, фонарики, декоративные растения и различную утварь».

Ну а дальше, за первыми японскими обитателями российского Приморья, к нам потянулись тысячи новых гостей из Японии. И не только в наш край, но и далее, на российский запад. По данным японской статистики, по состоянию на 31 декабря 1901 года в Приморье, Сибири и на Дальнем Востоке проживало около 4,5 тысячи японцев.

...Любопытно, но японцы помнят о Дэмбэе! В 2003 году в городе Осаке в связи с 300-летней годовщиной аудиенции Дэмбэя у Петра I при местном отделении Общества «Япония — страны Евразии» было создано «Общество Дэмбэя». Но вот ныне, после того как Япония отвернулась от России, переметнувшись в стан недружественных стран, поддержавших санкции, активность Общества сошла на нет. Наверное, надо дождаться лучших времён. Которые, наверное, наступят.