Скорая сегодня — это как такси

Бывший водитель неотложки — о том, почему массово увольняются даже преданные делу люди

Владивосток в последние дни тревожат сообщения о пойманных врачах — «торговцев смертью». Они, как звучит в официальных релизах, продавали данные о только что умерших различным коммерсантам из похоронного сектора. Сейчас медикам грозят огромные тюремные сроки. Если повезёт, отделаются штрафами — тоже огромными, в миллионы рублей. 

Несколько дней назад под домашний арест отправили заведующего организационно-методическим отделом станции скорой помощи Владивостока. Считается, что за два года в связке с «могильщиками» он заработал не менее 370 тысяч рублей. Человеку грозит штраф до 2 млн рублей либо тюремный срок до восьми лет.

Заведующему, в очень относительном смысле, повезло. Его коллегу, врача скорой, посадили в СИЗО. По версии следствия, за две недели этого лета медик получила не менее 232 тысяч рублей, также раскрывая конфиденциальную информацию фирмам ритуальных услуг. Известно, что в деле фигурируют ещё шесть сотрудников ССМП (станции скорой медпомощи).

Может, начать с достойной зарплаты?

Владлен Моисеев больше 18 лет отработал в неотложке. Говорит, ему представители похоронных компаний тоже предлагали вознаграждение за «смертельные» новости. Не стал связываться. Кстати, плату обещали мизерную. И такие расценки у всех гробовщиков Владивостока. Сорить деньгами — не их стиль. Чтобы на звонках о смерти «заработать» даже 200 тысяч рублей — это надо очень постараться.

Владлен Георгиевич болезненно воспринимает сообщения об аресте коллег, заподозренных в нечистоплотности. Слишком долго проработал с ними плечом к плечу. В медицину, как правило, люди идут по призванию.

— Помню, одно время работал в бригаде, где было только два студента-медика, третий-четвёртый курс. Я видел, эти ребята глубоко преданы профессии. Однажды поступил вызов с Фадеева, остановка сердца. Так эти пацаны до приезда реанимации четыре раза человеку сердце заводили. Сейчас это очень уважаемые врачи. Один живёт во Владивостоке, другой в Мурманске, — рассказывает Моисеев.

Взяточничество — это скверно для любой области жизни. Но может, для начала стоит попробовать положить работникам скорой достойную зарплату?

— Условия работы очень тяжёлые. Машин меньше с каждым днём. Если и есть, то на них просто некому работать. Водителям платят копейки, а нагрузки растут. У врачей то же самое. И они тоже уходят кто куда, чаще в платные клиники. Мало кто знает, что из-за того, что некому нас спасать, закрыли подстанцию на Бородинской, она обслуживала пригород, подстанции на Тихой, Луговой. Когда я пришёл работать на скорую, в сутки на Владивосток выходило 40–60 машин. И мы тогда уже говорили: этого крайне мало. Два года назад неотложек оставалось всего 25–29. Сейчас от силы — 12–15. Потому люди и ждут помощи часами. Потому и умирают, наверное, чаще, чем могло быть. А то, что медики, констатируя смерть, возможно, сообщают об этом в похоронки, разве это проблема? Придёт участковый акт смерти составить, он сообщит. Я видел много людей, которые в случае смерти родственника, впадают в прострацию. Бывает, они сами просят о такой помощи.

Медик в бригаде скорой — не сильное звено

Владлен Григорьевич признаётся: он очень любит своё дело, решение уволиться далось непросто.

— Знаете, как я раньше шёл на работу? С чувством гордости, не улыбайтесь. Когда осознаёшь, что спасаешь жизни людей, — это счастье. А в последнее время шёл утром и думал: «Ну что там ещё господа начальники изобрели, чтобы срезать нам зарплату и ухудшить условия труда?»

Говорит, примерно с 2015 года гайки стали закручивать туго. Если на уровне федерации оклады поднимали, то на местном обязательно срезали. В итоге доход становится ещё меньше, чем до повышения. Парадокс? И таких много. Однажды какой-то функционер догадался ввести норму выработки. То есть за смену ты должен принять определённое число вызовов.

— А если сегодня у людей всё хорошо, им не требуется скорая помощь, что нам делать, чтобы выполнить норму? Самим их калечить? — до сих пор не может найти ответа на вопрос Владлен Григорьевич.

И главный момент. Раньше все машины были укомплектованы высокими профессионалами: в бригаде обязательно врач и один-два фельдшера.

— Сейчас врачей единицы. В основном ездят фельдшеры с низким уровнем подготовки. Всё, что могут, так это померить давление и сказать: собирайтесь, поехали в стационар. Я смеялся: ну и зачем вы мне нужны? Могу сам на вызовы ездить, загружать больного в машину, доставлять в больницу, где ему действительно окажут помощь. Сейчас скорая часто — не больше, чем такси, — грустно говорит Моисеев.

Оправдывать медиков, которыми заинтересовались правоохранительные органы, дело неблагодарное. Но проблема не в людях, которые на передовой медицины. Проблема гораздо глубже. И решать её надо по-скорому.