Дурацкая трагикомедия

За картину, на которой доносчик рассмотрел скелет, приморский художник отправился в лагеря

90 лет назад, в День дурака 1 апреля 1935 года (известен в нашей стране с 1703 года), тройка УНКВД вынесла обвинительный приговор художнику Николаю Михайлову по контрреволюционной статье — 5 лет ИТЛ. За создание картины и передачу её на выставку. 

Николай Михайлов, фото из личного дела sakharov-center.ru

В этой трагикомичной истории всё настолько нелепо, страшно и смешно одновременно, что так и хочется воскликнуть: «Да вы что, серьёзно? Да быть того не может!» Её героями стали люди, надо полагать, с достаточным уровнем интеллекта, но которые в силу разных причин повели себя как придурки. И почему-то не опасались при этом казаться смешными...

Обычный художник из «соцреалистов»

Наш герой родился в 1898 году в Симбирске в дворянской семье. Обнаружив тягу к рисованию, уехал в Казань, где окончил художественную школу. Политикой не интересовался и обе русские революции встретил равнодушно. Более того, в разгар Гражданской войны, которая явно мешала его художественному самосовершенствованию, покинул отчие края и отбыл в Китай. Там промышлял изготовлением портретов местных бонз и членов их семей. На хлеб с маслом хватало, но росту профмастерства не особо способствовало. Поэтому в 1921 году переехал на ПМЖ во Владивосток. В столице Приморья ключом било футуристическое веселье, вовсю резвились Давид Бурлюк, Николай Асеев и иже с ними. Но Михайлову как поклоннику классического реализма эти выверты и кривляния оказались чужды. Именно поэтому он не водился с местными творческими знаменитостями и, как следствие, не оставил в местной региональной истории сколько-нибудь заметного следа... Наверное, жил бы себе спокойно и дальше, а после победы большевиков как минимум штамповал бы краской лозунги на кумаче. Однако в 1924 году, когда дело дошло до перерегистрации, заполнял стандартную анкету. И, вот наивный чудак, в соответствующей графе честно и гордо обозначил себя как «дворянин». Немедленный арест, две недели поиска идеологического компромата. Ничего не нашли, выпустили. Надолго ли? Напуганный Николай Иванович не стал искушать судьбу: бросил всё и сбежал в Москву...

Вступил в Ассоциацию художников революционной России (АХР), наловчился писать соцреалистические полотна на революционные сюжеты. Вот что вспоминал его друг и литератор Морис Шабле: «Я прекрасно знал, что ни в чём контрреволюционном он никогда замешан не был и никакой политикой не занимался. Он был одарённый человек, но на его беду непролетарского, «скверного» происхождения, поэтому хода ему не было, и он вёл тяжёлую жизнь «недобитка». Чтобы вырваться из своего невыносимого положения, ему требовалось написать такую картину, которая явилась бы для него паспортом на благонадёжность». В декабре 1934 года, после убийства партийного функционера Сергея Кирова, возможность такая появилась... Пользуясь скорбным случаем, он написал маслом большой холст «У гроба», где с покойным прощались Иосиф Сталин и Клим Ворошилов. Товарищи-художники поздравляли Михайлова с «выходом в люди». Вот только для правильного продвижения полотна требовалось экспонировать её на публичной официальной выставке, а эти вопросы решал Евгений Кацман, создатель и генсек АХР...

Доносчик Евгений Кацман. Автопортрет sun9-63.userapi.com

Обычный доносчик из холуёв режима

Евгений Кацман с победой Октябрьской революции выдвинулся на общественно-художественной работе. Создавая АХР, «обратился в ЦК партии и заявил, что художники предоставляют себя в распоряжение революции, и пусть ЦК РКП(б) укажет как надо работать». Прогиб зафиксировали: Кацман стал главным действующим лицом в среде художников и официальным портретистом советской политической элиты. После убийства Кирова, с началом политических репрессий, получил от кого следует поручение «прощупать художников», выявив среди них всех ненадёжных и подозрительных. Да уж, не вовремя потомственный дворянин послал своё полотно на выставку....

По правилам процедуры картину сфотографировали, снимок при печати с негатива существенно увеличили. А на нём... «фигуры Сталина и Ворошилова обнимает тонко сделанный скелет». Конечно, это был обычный технический дефект при обработке негатива или печати фотографии в увеличенном формате, только и всего, потому что на картине никаких теней, пятен и бликов не было. Но Кацман немедленно написал донос, после которого Михайлов исчез в недрах НКВД. В Москве начались аресты художников и прочих деятелей искусства. Те из них, кто временно ещё находился на свободе, «уже неистовствовали, громя притаившихся контрреволюционеров и вредителей». Все понимали, что фотографический трюк со скелетом, обнимающим Сталина, может любому оговорённому стоить 10 лет концлагеря, а то и жизни».

Юридическая коллизия завершается компромиссом

15 января 1935 года, в начале следствия, Михайлов пишет письмо с просьбой о помощи Ворошилову. Ответа нет. А Кацман спустя неделю собирает заседание правления, на котором Михайлова исключают из АХР. Основания те же, фантастические. Но дополненные бдительными членами художественной верхушки. Вооружившись лупами, они находят новые криминальные подробности: «Посмотрите, как скомпонована картина. Тов. Сталин, видимо, со всей скорбью прощается со своим другом. Стоит тов. Ворошилов, стоит тов. Каганович. Между ними чётко обрисован скелет, череп. Здесь видите плечи, дальше рука. И эта костлявая рука захватывает тов. Сталина, затем этот блик — рука, которая захватывает за шею тов. Ворошилова. Дальше идёт очень подозрительная линия складок, но если приглядеться внимательно к этим пятнам, то получается точно абрис ноги скелета. Вы видите в этом месте утолщение, здесь коленная чашечка, а дальше пяточная кость и нога».

Даже при изначально репрессивном советском судопроизводстве тех лет никакие статьи, карающие за уголовно-политические преступления, в своей диспозиции не предусматривают вмешательство скелетов и костлявых рук смерти. Очевидно, по этой причине в случае с Михайловым и найден взаимный компромисс: он признаёт вину, но несколько витиевато — лишь «наличие скелета, но не преднамеренное его изображение». Видимо, это казуистическое признание устраивает обвинение, и художник «за картину «У гроба» откровенно контрреволюционного содержания, изображающей т.т. Сталина и Ворошилова у гроба, охваченных и увлекаемых пляшущим скелетом смерти», получает всего-то пятёрик. Кстати, а почему скелет «охватил» и куда-то «увлёк» пострадавших лидеров партии, может, он к ним просто прислонился? И почему он — «пляшущий», да ещё и «смерти»? Может, он поющий, и радостную оду?..

Новый виток воинствующего маразма

У этой анекдотической истории будет совсем уж тяжёлое маразматическое продолжение. В корне искореняя из художественного и литературного пространства РСФСР любые мистические проявления, 14 февраля того же года начальник Главного управления по делам литературы и издательств (Главлита) Борис Волин издаст приказ № 39. Текст заслуживает того, чтобы привести его целиком: «Классовая борьба в области литературы и искусства за последнее время принимает всё новые формы. В частности, на ИЗО-фронте Главлитом обнаружены умело замаскированные вылазки классового врага. Путём различного сочетания красок, света и теней, штрихов и контуров, замаскированных по методу «загадочных рисунков», протаскивается явно контрреволюционное содержание. Как замаскированная контрреволюционная вылазка квалифицирована символическая картина художника Н. Михайлова «У гроба Кирова», где посредством сочетания света и теней и красок были даны очертания скелета. То же обнаружено сейчас на выпущенных Снабтехиздатом этикетках для консервных банок (вместо куска мяса в бобах — голова человека). Исходя из вышеизложенного, ПРИКАЗЫВАЮ: 1. Всем цензорам, имеющим отношение к плакатам, картинам, этикеткам, фотомонтажам и проч., — установить самый тщательный просмотр этой продукции, не ограничиваться вниманием к внешнему политическому содержанию и общехудожественному уровню, но смотреть особо тщательно всё оформление в целом, с разных сторон (контуры, орнаменты, тени и т. д.), чаще прибегая к пользованию лупой. 2. Во всех случаях малейших сомнений обязываю цензоров консультироваться в аппарате Главлита (Сектор худож. литературы) или сообщать мне и моему заместителю с приложением оригиналов». Сегодня — прикольно, а вот 90 лет назад?! Как, кстати, сложится дальнейшая судьба незадачливого художника, «намалевавшего скелет»?

Он, от звонка до звонка, будет рубить сучки на лесных делянах Ухтпечлага. Освободится в декабре 1939-го и поселится в Краснодаре. Его примут в штат местного театра художником, но самым печальным образом скажется подорванное в лагере здоровье. Едва приступив к работе, в возрасте 42 лет он скоропостижно скончается от инсульта.