Красная капля сточила белый камень

На последнем этапе борьбы за советскую власть большевики проявили выдержку и стойкость

15 ноября 1922 года ВЦИК РСФСР удовлетворил ходатайство Народного собрания Дальневосточной республики об объединении ДВР с Россией. А это означало, что борьба за власть Советов в Приморье завершена. Так уж исторически сложилось, что местные большевики, находившиеся в авангарде этой борьбы, действовали преимущественно в подполье. Но шаг за шагом, удар за ударом, красная капля сточила белый камень. 

Очерк, что мы предлагаем вашему вниманию, — заключительная часть трилогии об истории революционного движения в Приморье, первые две части которой опубликованы в январе прошлого года и в июне нынешнего (ознакомиться с ними можно на странице электронного архива на сайте dvvedomosti.com).

НОЯБРЬ 1917 — ИЮНЬ 1918: Советы по-приморски

Октябрьская революция не внесла ясности в приморские властные и партийные разборки, вызванные Февральской революцией, напротив, добавила им накала. Новая эра началась 3 ноября, когда газета «Красное знамя» известила читателей о свержении Временного правительства, 7 ноября увидело свет сообщение о создании Совета народных комиссаров (СНК). В этот же день на страницах «Известий Владивостокского Совета» была опубликована телеграмма от Всероссийского съезда Советов о победе вооружённого восстания в Петрограде. Понятно, на это эпохальное событие надо было реагировать. 8 ноября верховную власть столичного СНК признали Владивостокский, Никольск-Уссурийский и Сучанский советы, которые возглавили соответственно большевики Арнольд Нейбут, Александр Краснощёков и левый эсер Захар Мартынов.

Почтовый конверт, посвящённый Арнольду Нейбуту, одному из первых руководителей Владсовета
Фото: static.auction.ru

А откуда взялся эсер? Дело в том, что, в отличие от революционизированных западного и центрального регионов России, где с самого начала Красного Октября все Советы, как правило, возглавлялись большевиками, у нас, на восточной окраине, сложилась своя специфика. Советы по-приморски были не обязательно большевистскими органами власти, всецело поддержавшими Октябрьскую революцию. Более того, не единственными: руководство многих местных Советов — равно как волостных земств, крестьянских Советов, правлений казачьих войск и даже Краевой комитет Советов — не приняли и не признали власть СНК! И поэтому ближайшие несколько недель после Октябрьской революции все хозяйственные вопросы в крае решались фактически коллегиально, путём обсуждения между Владивостокским Советом (далее Владсоветом), комиссаром Временного правительства Александром Милеевым, Крестьянским Советом и правлением Уссурийского казачьего войска. Понятно, что за пару-тройку недель властного вакуума Приморье не успело погрузиться в социально-хозяйственный хаос, однако предпосылки были именно таковы... Именно поэтому большевики первыми решительно взялись за дело. Владсовет, в котором после перевыборов члены РКП(б) получили большинство, принял два важнейших решения. Об обязательной реализации в крае всех постановлений СНК РСФСР. А чтоб процедуры шли веселее — о создании Красной гвардии. При этом решением Владсовета от 29 ноября все учреждения и ведомства Владивостока (а фактически и всего края) подчинялись Совету и его исполнительному комитету. В ответ на это в городе начались забастовки служащих банков, различных контор, типографий. 8 декабря исполком Владсовета для борьбы с саботажниками создал Военно-революционный комитет. Такой вот исторический парадокс: Красный Октябрь вызвал к жизни Советы как выборные демократические органы власти в регионах, однако именно Советы выступили могильщиками всякой иной демократии, отличной от коммунистических представлений о ней...

Именно в подполье приморские большевики стали издавать свою газету...
Фото: alzettes.narod.ru

Так почти явочным порядком приморские большевики получили власть в Приморье. Узурпировали? Нет, конечно: власть валялась под ногами в пыли, и её при должной организованности и активности могли «поднять» и эсеры, и эсдеки, и профсоюзы, и даже казаки. Но власть в руках большевиков представлялась всё ж не случайной, а, если так можно выразиться, общественно одобренной. На состоявшихся 16 декабря выборах в Учредительное собрание (которое буквально на старте разгонит вождь Красного Октября Владимир Ленин) большевики получили фактическое большинство (во Владивостоке — 49 % голосов, в Никольске-Уссурийском — 40 %, а в среднем по краю — 36 %). Но при этом формально (то бишь с оглядкой на волю Советов) в Приморье сохранились органы земского и городского самоуправления, которые публично прогнулись перед большевиками, согласившись с тем, что «высшим органом политический власти всё же являются Советы».

А дабы закрепить успех окончательно, 12–20 декабря во Владивостоке состоялся III краевой съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. В работе форума приняли участие 84 делегата от 15 Советов разного уровня, из них 46 большевиков (вновь большинство!), 27 эсеров, девять меньшевиков и двое беспартийных. После прений большевики инициировали принятие резолюции об установлении советской власти на всём Дальнем Востоке.

За те несколько месяцев, что были отпущены историей народной власти в Приморье, она успела немало сделать для местного пролетариата и деревенской бедноты. Что же именно?

В деревне был взят под контроль порядок землепользования, введено ограничение неподъёмных арендных платежей, запрещён силовой захват свободных земель казачеством. Крестьян дополнительно наделили землёй, выдали им семена и инвентарь. В связи с предстоящей демобилизацией «старой» армии большевики, кроме отрядов Красной гвардии, приступили к созданию полноценной Красной армии, а также органов по охране правопорядка и законности — милиции, народных судов и трибуналов. На основании декрета Совнаркома об отделении церкви от государства и школы от церкви 25 февраля 1918 года было издано распоряжение о запрете религиозных обрядов и преподавания в школах закона Божьего.

Дальше взялись за экономику. В Приморье был образован областной Совет рабочего контроля по производству и распределению (размещался во Владивостоке). Большевики взяли под присмотр все промышленные, торговые и другие предприятия (в том числе Уссурийский стекольный, Океанский фанерный и кожевенный заводы). Они проверяли все документы и принимали решения, обязательные для владельцев предприятий. Саботируя большевистский рабочий контроль, многие из них стали передавать собственность в аренду иностранцам. И тем самым спровоцировали нечто новенькое: национализацию! 14 февраля 1918 года краевые власти приняли решение: «Лиц, заподозренных в намерении передать свои предприятия иностранным подданным, подвергать аресту и назначать расследование; по установлении виновности предавать революционному суду, а подвергшееся передаче имущество конфисковывать и передавать в руки государства». Первыми были национализированы Тетюхинский рудник, лесопильные заводы предпринимателей Сенкевича на реке Хор и Скидельского в Имане.

В феврале 1918 года рабочий контроль ввели и над частными банками, после чего деньги на заработную плату рабочим и служащим выдавались только при наличии визы фабричных комитетов и исполкомов местных Советов. А чтобы буржуи втихаря не спрятали золото за границей, драгметалл в слитках из Сибирского и Русско-Азиатского банков перевезли на ответственное хранение в кладовые Приморского Госбанка.

Понятно, что эти внеэкономические меры социального принуждения, позволявшие большевикам сокрушить «старый мир», нарушили нормальную хозяйственную жизнь края, привели к налоговым недоимкам в размере шести млн рублей и массовой безработице. В городах Приморья стали создаваться биржи труда и устанавливаться строгий порядок найма рабочей силы. Но приближалась другая опасность, которую не ждали... Интервенция!

5–6 апреля 1918 года во Владивостоке высадились японский и английский десанты. Напуганный Ленин отбил Владсовету телеграмму, в которой призвал готовиться к обороне и эвакуации важных грузов. Но тревога оказалась ложной — в конце апреля десанты были отозваны на корабли. Это, как выяснилось позже, была лишь репетиция предстоящей интервенции, так сказать, с рекогносцировкой на местности. Большевики успокоились и продолжили экономические реформы: в первой половине июня обращены в собственность советской власти Аскольдовские прииски, Липовецкий, Надеждинский и Сучанский рудники. В эти же дни завершился переезд по железной дороге во Владивосток 15-тысячного чехословацкого корпуса, который, войдя во вкус наших внутригосударственных разборок, сверг по пути советскую власть в Заволжье и Сибири. И потому как-то уже не особенно и спешил домой...

29 июня 1918 года незваные гости устроили во Владивостоке белый переворот. Дальсовнарком объявил край на военном положении. После ожесточённых боёв красные части отступили к станции Уссури. Здесь противника остановили, и примерный военный паритет позволял большевикам отстаивать свою власть. Но после того как в августе в Приморье высадились тысячи американских и японских интервентов, красноармейцы отступили в Амурскую область. В сентябре большевики решили прекратить боевые действия, перейти на нелегальное положение и «готовиться к новым методам борьбы».

СЕНТЯБРЬ 1918 — ДЕКАБРЬ 1919: эффективное подполье

Пробольшевистски настроенные Советы распущены — но тогда кто формально и фактически осуществляет в Приморье реальную власть? На местах — те же земства, подчиняющиеся областной Земской управе. Ранее они влёгкую прогнулись перед красными, а ныне массово засвидетельствовали свою лояльность новому правителю Петру Дерберу, самым анекдотичным образом распространившему власть так забываемого Временного Сибирского правительства, которое он возглавлял ранее в Омске до разгона того большевиками, на всё Приморье. Побежал куда подальше, добежал аж до Владивостока, с февраля влачил полуголодное существование, но вот в июле, ещё до захода основных сил интервентов, оказался востребован чехословацкими мятежниками на роль зиц-председателя. По воспоминаниям современников, обладал «необычайно миниатюрною, почти карликовою фигурой и забавным детским личиком, ...работал в партии социалистов-революционеров, был профессиональным её деятелем и жил за её счёт». Бесспорно, один из экзотичных и забавнейших персонажей нашей региональной истории, формально несколько месяцев руководивший Приморьем...

Для большевиков и их лидеров наступают тяжёлые дни. Практически всё руководство Далькрайкома и Владсовета — а это Пётр Никифоров, Константин Суханов, Моисей Губельман, Всеволод Сибирцев, Иосиф Кушнарёв, Иван Уткин и Борис Мельников — в застенках под охраной чехов. Однако режим содержания не самый строгий: из тюрьмы лидеры курируют создание нелегальной организации, разворачивают агитработу в профсоюзах и даже организовывают выпуск газеты. В качестве связных с волей — родственники и активисты рабочего Красного Креста. Несмотря на тот факт, что все главные большевики схвачены и ждут суда, решения о запрете РКП(б) нет. И потому коммунисты участвуют в выборах в городскую думу в составе единого списка с профсоюзами и левыми эсерами. И блок этот берёт большинство из 20 списков: 53 мандата из 101! Дербер, словно цербер, признаёт выборы незаконными и отменяет полномочия депутатов.

Этой же длинной осенью, 26 октября, в деревне Хмельницкой под Сучаном местные педагоги создают «Комитет по подготовке революционного сопротивления контрреволюции и интервентам» — первый стихийный орган краевого партизанского движения. Позднее советские историки официально припишут создание первых партотрядов местным большевикам: «С первых же шагов партизанского движения в Приморье Владивостокская организация связалась с сучанским отрядом и в дальнейшем руководила всем партизанским движением, для чего был создан военный отдел парткома». Какого такого парткома, когда вся красная верхушка в одиночных камерах? Забегая вперёд, отметим, что этот вопрос будет поднят 22 декабря на заседании оставшегося на свободе партийного актива Владивостокской организации РКП(б), принявшего резолюцию: «1) Перейти от пассивного руководства к активной борьбе с контрреволюцией и интервентами. 2) Организовать рабоче-крестьянские силы для борьбы с контрреволюцией и активно поддержать партизанское движение. 3) Создать военный отдел при комитете для руководства повстанческим движением и оказания помощи отрядам оружием, снаряжением, людьми». И с той поры большевики действительно возглавят партизанское движение, хотя в составе и во главе отрядов их окажется немного. Но при этом будут всецело помогать народным мстителям. Так, в 1919 году они отправят партизанам «10 тыс. винтовок, 500 гранат, 1 500 пудов муки и много другого имущества и продовольствия».

За деятельностью Дербера пристально наблюдает самый главный смотрящий, назначенный Колчаком, — начальник всего Приамурского края (так весело и именуется его должность) генерал Сергей Розанов. И она ему не по душе. Чешский прихлебатель получает пинка под зад, а Розанов берёт под контроль все приморские политические процессы. Но уже под японским надзором...

Чеховский назначенец Пётр Дербер, обладатель «миниатюрной фигуры и детского личика»
Фото: cont.ws

Обо всех событиях этого знаменательного отрезка истории края мы рассказали подробно и многократно, и потому далее фактура лишь в конспективном изложении.

Большевики продолжают вести пропагандистскую работу и создают военно-революционный штаб по захвату власти во главе с Сергеем Лазо. 24 января против режима выступают егеря из батальона личного конвоя «начальника» Приморья. Одна за одной выходят из повиновения Розанову верные ему части. Маховик неповиновения уже запущен: воинские части покидают места дислокации и переходят в стан большевиков. Спустя несколько дней колчаковская власть ликвидирована в Никольске-Уссурийском и Владивостоке, Розанов спасается бегством в Японию. Красные лидеры выходят из тюрем. Власть в руках и можно, как осенью 17-го, вновь фактически возглавить край? Можно. Но, по мнению московских кураторов, пока не нужно. Ведь горячие в делах большевики неизбежно несут «опасность столкновения в дальних краях с империалистической Японией», поэтому выразителем политики коммунистов «на ближайший период, до окончания интервенции, должны явиться не Советы, а земства». И власть в Приморье переходит под контроль Временного правительства во главе с Александром Медведевым. Но это формально. Фактически большевики во главе с Сергеем Лазо, оставаясь во властной тени, создают параллельную структуру — военно-революционный штаб. В марте проходят местные муниципальные выборы, где большинство мест (от 60 до 85 %) у выдвиженцев РКП(б), Медведев вынужденно принимает резолюцию о предстоящей борьбе с японскими интервентами... А те, не желая ждать, пока их скинут в море, в начале апреля громят большевиков по всему краю: Владивостоке, Никольске-Уссурийском, Спасске, Шкотово, Посьете и Раздольном. Арестованы (а позже казнены) Лазо, Луцкий и Сибирцев. Разгром — быстрый, жёсткий и безоговорочный. Но руководить краем «победители» не планируют и оставляют в должности бедного Медведева, вынудив его подписать с ними капитулянтское соглашение.

26 мая 1921 года усилиями белых путчистов в лице генералов Вержбицкого, Молчанова и братьев Меркуловых правительство Медведева и он сам отправляются на свалку истории. Большевики, обезглавленные беспощадным японским рейдом, толком сами организоваться уже не могут, и потому для дальнейшей нелегальной работы из ДВР к ним присылают кураторов. Курс, как обычно, по максимуму — на свержение белого режима. Заговор возглавляет Владимир Шишкин, но предатели сводят на нет все усилия... 10 октября арестованы все причастные, 20 октября расстреляны активисты несостоявшегося переворота Пынько, Рукосуев-Ордынский, Пашков и Портных, а ещё спустя неделю в печь крематория отправлены живыми пятеро известных в городе руководителей профсоюзов, поддержавших восставших.

Артиллеристы генерала Молчанова перед решающим Волочаевским сражением
Фото: arseniev.org

...Оставшиеся на свободе большевики, спасаясь от охранки, уйдут в тайгу, фактически возглавив партизанское движение — и уже не на бумаге в виде резолюций и листовочных призывов, а во главе части отрядов. Но мстительный Меркулов, дабы полностью зачистить край от народных мстителей, организует карательный по сути рейд Дальневосточной армии Молчанова на Хабаровск. Генерал с поставленной задачей справится — и от этого удара местные большевики уже не оправятся. В мае 1922 года Молчанов, «разлюбивший» Меркуловых, попытается организовать новый путч. Была бы на месте городская парторганизация, ну хотя бы в подполье, так, глядишь, и помогла бы количественно завалить ненавистный режим... Не было. Противостояние при паритете воинских частей, поддержавших Молчанова и сохранивших верность Меркуловым, завершится ничем. Спустя неделю Земский собор призовёт во власть в Приморье генерала Дитерихса, но молчановские части, переименованные новым правителем из армии в рать, отступая, буквально на себе принесут в пригород Владивостока, на Океанскую, авангард НРА ДВР. И в её составе — немало и вчерашних партизан, и приморских большевиков.

Братья Меркуловы (в центре) с членами своего правительства
Фото: arseniev.org

...Так 25 октября 1922 года началась новая эра. Советского коммунистического Приморья, в борьбе за которое большевики сыграли ведущую роль. Да, когда они пару раз за всю историю — восемь месяцев в 1917–1918 годах и три месяца в начале 1920-го — фактически находились у власти, их временами чересчур заносило, не обошлись без промахов и ошибок. Однако именно коммунисты начиная с осени 1907 года, когда и началась Первая русская революция в крае, оказались единственной силой, боровшейся за пролетариат и крестьянство, за идеалы равенства, за лучшую и справедливую жизнь. И потому заслуженно победили.