Оружие и цветы Бориса Оржиха

За всю историю российско-чилийских отношений он стал единственным иммигрантом-революционером

Круглая дата: 160 лет назад, 5 декабря 1864 года, родился Борис Дмитриевич Оржих. Человек почти никому не известный, и потому, понятное дело, никаких памятных торжеств по этому поводу не ожидается. Но вот в первой половине прошлого века он успел громко отметиться как организатор-народоволец, первый во Владивостоке предприниматель-флорист и революционер-эмигрант...

Обложка «записной книжки» Оржиха; скан Г. Обухов

 Драматичный путь на восток

Очевидно, что юноша, рождённый в интеллигентной еврейской семье адвоката и владелицы модного магазина, априори не мог мечтать о проживании в дремучем Южно-Уссурийском крае. Окончил реальное училище, поступил на физмат Императорского Новороссийского университета в Одессе. Примкнул к революционному движению, причём не в роли рядового его члена, а идеолога и организатора. В 1882 году создал одесскую группу «Народной воли», а точнее сказать, воссоздал — по идеологическим и структурным образцам столичной организации Перовской и Желябова, разогнанной после убийства Александра II. Будучи на нелегальном положении, 20-летний студент развернул бурную деятельность по объединению народовольческих групп и кружков на юге России в единую организацию, основал подпольную типографию. Познакомился и сблизился с 22-летней Надей Малаксиано. К обычным человеческим чувствам симпатии примешалось обоюдное желание бороться с ненавистным режимом — и оно оказалось всепоглощающим... До создания официальной семьи так и не дошло: в 1886 году типографию разгромили, активистов схватили и отдали под суд.

Процесс начался в декабре 1887 года. Первой восемь лет заключения получила Надя. (Забегая вперёд, отметим, что путь на каторгу окажется для неё дорогой в один конец. В августе 1889 года, не вытерпев жестокости и произвола, она даст пощёчину коменданту лагеря Масюкову. Наказание — 100 ударов розгами, что для хрупкой девушки равносильно мучительной гибели. Надя выдержит порку до конца, будет при смерти, но умереть предпочтёт самостоятельно и примет яд.) Для её учителя и гражданского мужа наказание серьёзнее — смертная казнь через повешение. Но, с учётом имеющегося у Оржиха порока сердца, военный суд гуманно смягчил приговор до пожизненного заключения. Десять лет — в одиночке Шлиссельбургской крепости, а в начале 1898 года после рассмотрения прошения о помиловании заключённый направлен в ссылку на Дальний Восток...

Надя, боевая подруга Оржиха; ru.wikipedia.org

Из мемуаров Оржиха: «Когда в глубине души мне казалось, что вся эта борьба — совершенная химера, что мы не сможем одолеть своими хрупкими силами могучую деспотическую организацию, я говорил себе: нет другого пути, и остаётся только сложить свои кости в этой великой вековой битве».

Пять лет в Приморье

Первоначально ссыльнопоселенец проживает в Никольске-Уссурийском, но спустя пару лет, в 1900 году, ему разрешено переехать во Владивосток. Здесь он арендует земельный участок и создаёт предприятие «Садовое заведение Б. Д. Оржиха» с длинным официальным подзаголовком — «Владивосток, продолжение Прудовой и Миссионерской улиц, собственный дом. Цветоводство, семенная торговля. Устройство парков, садов, фигурных цветников». Оранжерея (а точнее, их три!) — единственная на всём протяжении от Сибири до Тихого океана — позволяет вести достойную в материальном плане жизнь и заниматься общественной деятельностью.

В качестве журналиста-обозревателя Борис публикуется в местных газетах, ратуя за придание Владивостоку статуса свободного порта. Основывает общественную библиотеку, которой передаёт в дар примерно полторы тысячи своих книг.

В 1901 году женится на Прасковье Светаевой, акушерке городской больницы, для чего принимает православную веру. Всё наладилось, есть деньги, семья, детки. И неплохие перспективы снять с себя унизительный статус поселенца. Только его истинная муза — Революция!

В 1904–1905 годах, когда над Владивостоком витают идеи Первой русской революции, Оржих становится её тайным проводником: закупает в Японии и доставляет в край стрелковое оружие, организует революционный «Союз союзов». На след активиста вновь выходит охранка, и его дальнейшая судьба — уже реальная каторга. Глава семьи, взяв жену и детей в охапку, тайно бежит в Японию...

Деньги есть, и он тратит их не на родных, а на издание газеты «Воля» на русском языке. Шаг с точки зрения здравого смысла непонятный: кому на сей раз адресовано печатное революционное слово? Японцам? Ха-ха три раза. Тогда — нескольким сотням наших военнопленных, ещё не успевших покинуть Японию. И выпускает сто номеров!

За ситуацией следит экс-губернатор Приамурья Николай Гродеков и докладывает на самый верх: «...собравшиеся в Японии члены революционных кружков снова приступили к самой деятельной пропаганде в пределах России своих идей, собирают средства для перехода к активным действиям и, наученные опытом прежних забастовок, готовятся возбудить новые беспорядки, ещё более серьёзные и смелые, нежели бывшие до сего времени». Включается дипломатическая цепочка, и Оржиху дают понять, что в Японии он крайне нежелательный элемент. В 1910 году он, жена и трое детей эмигрируют в Чили.

Идеи мировой революции — вместе с ним. Как, неужели не успокоился? Оржих: «Надо бороться и поддерживать огонь до последнего издыхания, нет жизни без борьбы».

Свет победившей революции

Семья обоснуется в столице Чили, городе Сантьяго. Борис Дмитриевич перенесёт под жаркое южное солнце накопленный им в Приморье аграрный опыт и займётся фермерством. Вновь появятся свободные деньги... Озвучивать призывы к революции и тем паче её организовывать в «чужом монастыре» чревато (подобной деятельностью спустя несколько десятков лет займётся Че Гевара, но поддержки от населения не получит, будет отловлен властями и казнён). Поэтому Оржих начнёт действовать скромно: колесить по очень продолговатой стране с севера на юг и выступать с лекциями о новой советской стране. Наверное, билеты на подобные мероприятия не продавались, но это и не главное. Ведь рассказы об успехах революции, создавшей СССР на костях царского самодержавия, сами по себе достойная агитация!

Но есть минус — скромная по численности аудитория, внимающая этим малоинтересным и сложным для понимания терминам: «колхоз», «электростанция», «госплан». И что же делать? Революционный агитатор, несущий на далёкий континент свет Великого Октября, найдёт нетривиальное решение: издаст (понятно, что за свой счёт) на испанском языке брошюру «Как живут и работают в Советской России». Формат — записная книжка, несколько пожухлых фотоиллюстраций из советских газет, структурой похожа на мини-энциклопедию. В предисловии автор напишет: «Несмотря на то, что между коммунистической программой и социалистической почти нет принципиальных различий, Советский Союз по существу — социалистический и руководствуется доктриной интегрального социализма, основой которого является идеология Маркса, усовершенствованная Лениным». Сухо и скучно. Цена за эту не сильно захватывающую «записную книжку революционера» всего два песо (по-нынешнему примерно 18 рублей), но очередей за ней в книжных магазинах не будет. Поэтому следующий шаг — журнал с похожим содержанием. И тоже мимо кассы...

В 1939 году чилиец Оржих отправится навестить Союз, но по пути, добравшись до Франции, почувствует себя неважно. Лечиться, а затем выпрашивать у властей уже оккупированной нацистами страны визу в СССР — затея для молодых и сильных. И потому путешественник просто вернётся обратно. Последний приступ тяжёлой болезни настигнет его дома 14 апреля 1947 года. Из его авторской «эпитафии»: «...Это вечное скитание — без дома, без родного приюта, часто в беспокойных поисках ночлега... иногда доводило до сильного душевного утомления. Но я верю, что коммунизм — это идеал будущего, более гениальный и более гуманный жизненный идеал».

Предположительно «зеленхоз» Оржиха, место локации точно не определено; muxaly4.livejournal.com