12 декабря 2023, 16:46
От мятежа до путча
Буфер в буфере: чёрная дыра летописи Приморья
12 декабря 1920 года в нашем крае завершила своё краткосрочное правление Приморская областная земская управа, постановившая «считать свои полномочия в качестве верховной государственной власти Дальнего Востока оконченными».
Созданное ею правительство под руководством бессменного председателя Александра Медведева формально продолжило работу, но попало в зависимость от Приморского областного Народного собрания ДВР, которым руководил большевик Василий Антонов. Эта коллизия сделала правительство Медведева не только политически разношёрстным, но и во многом декоративным органом, лишь выполнявшим указания созданной большевиками ДВР. До того самого рокового дня, 26 мая 1921 года, когда в результате успешно завершившегося белогвардейского путча оно не было свергнуто...
Написано связно и по-русски, но что к чему — непонятно. Непонятно потому, что о деятельности Приморской областной земской управы (далее — просто Управы), несколько месяцев руководившей краем, нам почти ничего не известно. Все в курсе, как в Приморье хозяйничали интервенты и дрались партизаны, как Белая Дальневосточная армия взяла Хабаровск и отступила обратно, как ушла в последний поход эмигрантская флотилия адмирала Старка. Но вот январь-декабрь 1920 года — чёрная дыра приморской истории: есть редкие научные работы по отдельным эпизодам, и только.
1919: японский китель ближе к телу
5 апреля 1918 года в крае высаживается первый десант японских интервентов. В течение нескольких месяцев они разгоняют большевистские властные структуры на местах (после чего приморские руководители РКП(б) уходят в подполье), создавая тем самым фактический вакуум власти. Оккупантам начинают досаждать первые партизаны, проводящие успешные вылазки в южных гарнизонах. Возглавлять регион японцам не с руки. Потому, что он вскоре обещает стать мятежной территорией. И потому, что такой акт смотрелся бы откровенным плевком в сторону международного права, приверженность которому Японская империя всегда публично декларировала. Достоверно не известно, состоялись ли по этому поводу консультации окопавшихся в крае японцев с «верховным правителем» России Колчаком, — но, случайно или нет, во Владивосток прибывает ставленник «верховного». Это генерал-лейтенант Сергей Розанов, новый статус которого — под стать тому, которым владеет его патрон, — также звучит нескромно. Но уже и с юмористическим пафосом — «главный начальник Приамурского края». Колчак — далеко, а японцы — рядом. И свеженазначенный начальник, переодевшись в добротный интервентский китель, начинает выделывать первые па национального японского танца кабуки. Он легализует в регионе «муниципальное» атаманское правление: в Приморье хозяйничает Калмыков, в Хабаровске и Забайкалье — Семёнов.
17–18 ноября 1919 года чешский авантюрист Радола Гайда, сбежавший из стана «верховного» и мечтавший стать хоть и мелким, но диктатором, при вялой поддержке местных эсеров и собратьев-чехов затевает мятеж. Розанову эти разборки неинтересны: с путчистами расправляются японцы, а начальник Приамурского края, вопреки приказу Колчака, отпускает Гайду восвояси.
1920, ЯНВАРЬ: рождение буфера
Но кто же способен вышибить Розанова из властного седла? Как говаривал вождь мирового пролетариата Владимир Ленин, «есть такая партия». Приморские большевики ведут активную пропагандистскую работу в казармах, сёлах и на дальних хуторах. На нелегальной большевистской сходке во Владивостоке создаётся военно-революционный штаб по свержению Розанова во главе с Сергеем Лазо, разрабатывается и утверждается структура низовых красных агитячеек, которые и поднимут крестьян и рабочих на решительный бой.
Но утром 24 января первыми и неожиданно для большевиков выступают распропагандированные егеря из батальона личного конвоя (!) начальника Приморья. Мятежники стройным маршем идут по городу, затем баррикадируются в Коммерческом училище и объявляют о неповиновении Розанову. Генерал вызывает верные ему части, немногим более 200 человек. При численном перевесе они штурмуют училище, грохочут пулемёты, и рвутся гранаты. А что народ, кого поддерживает? Горожане к происходящему относятся индифферентно. Как вспоминал участник событий полковник Карл Хартлинг, он, решив было предостеречь от случайной пули двух старушек на улице, заявил им, «что начнётся стрельба». Однако их это «совсем не удивило, и одна только спросила: «Как, опять переворачиваетесь?» А другая: «Ну-ну, переворачивайтесь». И обе своротили на Комаровскую улицу. Подобное безразличное отношение жителей Владивостока к переворотам объясняется тем, что… город не знал особенно кровавых переворотов, а обыватель привык, что время от времени нужно было «переворачиваться».
Смутьяны-егеря, не успевшие понюхать пороха на войне, воевать не обучены. Они сдаются с потерями четырёх человек. Их положено судить, но до правовых формальностей дело не доходит. Как говаривал революционный теоретик Герцен, «их дело не пропало», и революционный ком нарастает буквально по часам... Одна за одной выходят из повиновения Розанову верные ему части, организованно и умело распропагандированные красными агитаторами. Они самовольно покидают места дислокации и отправляются невесть куда (фактически — в стан большевиков). К утру 31 января пала колчаковская власть в Никольске-Уссурийском, а к 12 часам дня уже весь Владивосток в руках большевиков. Фактически без жертв и без единого выстрела. Главный начальник Приамурского края буквально в последний час успевает спастись бегством, его с прихваченным банковским золотом уносит к японским берегам крейсер «Хидзэн».
Большевикам — респект, с организацией переворота они действительно справились блестяще. Очевидно, победители и должны возглавить край? Совсем не очевидно. За то, чтобы без церемоний и сразу начать с японцами открытую вооружённую борьбу, ратует молодой и горячий Сергей Лазо: «Наша борьба — классовая… интервенты — наши враги, такие же, как и русские белогвардейцы. Именно поэтому наша борьба с российской контрреволюцией и борьба с иностранной интервенцией сливаются в одну борьбу за победу Советской власти. Если интервенты не уйдут отсюда добровольно, то они будут сброшены в море силой». Но Лазо в крае не самый главный большевик. Председатель Приморского краевого комитета РКП(б) Иосиф Кушнарёв, получив с самого верху нужные директивы, предлагает пока не высовываться: «Мы должны предохранить Советскую Россию от опасностей столкновения в дальних краях с империалистической Японией. …Орудием нашей политики на ближайший период после ликвидации колчаковской власти, до окончания интервенции, должны явиться не Советы, а такие органы местного самоуправления, как земства». Это он о чём? О фактическом создании первого в регионе (и это ещё до ДВР!) территориального буфера между Японией и Советской Россией. И буфер этот — внешне нейтральное «земское» Приморье. Именно поэтому Управе, чахнувшей в безвестности при Розанове, красные мятежники вручают власть, а её председателю Медведеву — статус главы и Приморья, и всего Приамурского края.
А кто он вообще такой? Бывший учитель, начальник училища, член партии эсеров. Грамотный и опытный аппаратчик, руководящий Управой аж с декабря 1917 года и переживший многих правителей края. Ввиду того, что разделением власти на законодательную и исполнительную ветви после переворота никто не заморачивается, временное правительство (которое уже очень скоро станет постоянным Временным) избирается из состава самих же членов Управы. Большевики опасаются дразнить японцев (ну буфер же!) и в его состав не входят, там — только эсеры и меньшевики. Но собираются втихую контролировать податливого Медведева и негласно руководить регионом (не будем забывать, что не только Приморьем, но и всем Приамурским краем). Расклад прост: если не «зарываться» и не стараться «прищемить хвост» японским интервентам — значит, что идея с буфером себя оправдает. Но вот получится ли у новых красных хозяев края быть белыми и пушистыми? И как долго удастся им сохранять лояльность японским оккупантам во имя заданной Кремлём буферности?..
ФЕВРАЛЬ-МАРТ: декларативные угрозы
После переворота весь Владивосток в красном кумаче. На многочисленных митингах выступающие эсеры поддерживают большевиков. Пластилиновый Медведев тому не против: «Когда одна власть заменяет другую революционным порядком, то красного флага бояться нечего». Управа, по сообщениям СМИ, «пользуется симпатиями американцев, чехов и установила дружеские сношения с дипломатическими представителями Японии». Нетерпеливые победители, формально оставаясь во властной тени, создают параллельную структуру — «военно-революционный штаб» (далее — просто Штаб). Этот орган — уже не подпольный, но всё ещё секретный: его воззвания никем не подписываются, а точный списочный состав и руководитель неизвестны и по сей день. В нём публично засветился только будущий руководитель ДВР Пётр Никифоров, да и то лишь по той причине, что взял под личный контроль финансово-экономическое бюро Управы. Конечно, японцы не дураки. Конечно, им и без осведомителей понятно, чьи руководящие уши торчат в нейтральной Управе с её зиц-председателем.
Ещё в ходе подготовки переворота, в середине января, партизанское командование вступает в переговоры с командирами белых частей (тех, что красной пропаганде не особо поддавались) и демонстрирует желание привлечь их на свою сторону. Их агитаторы и партизаны спокойно входят и расквартировываются в Никольске-Уссурийском. Но до дискуссий дело не доходит. После переворота новые власти приступают к операции «по изъятию из города офицерства и других контрреволюционных элементов, расследованию их контрреволюционной деятельности». Несостоявшиеся союзники партизан мигом оказываются за колючей проволокой. Только полковник Виктор Враштиль с верным ему конным полком пытается пробиться в Китай. Уже у самой границы с десятком офицеров вступает в неравный бой. Разбит, пленён. С десятками схваченных «контриков» незримые посланцы военно-революционного комитета ведут следственные действия. Победители судят побеждённых. Надо полагать, руководствуясь революционным правосознанием и без дурацкого соблюдения уголовно-процессуальных норм. Чем закончатся эти уже ставшие ненужными и несвоевременными классовые разборки? Японцы следят за ситуацией…
А что же нейтральная Управа? Она с целью очистки муниципалитетов на местах от прежних ставленников колчаковской ещё власти назначает на конец марта новые выборы. Это также и средство показать японцам, «какое настроение существует у населения края». В кампанию, нисколько уже не таясь, включаются большевики, активно и повсеместно выдвигая своих кандидатов. Управа публично декларирует приоритетные направления деятельности, а именно: ликвидацию остатков колчаковской власти, восстановление политических и гражданских свобод, установление общественного контроля над торговлей и промышленностью, организацию снабжения продовольствием, установление тарифных комиссий с участием рабочих для нормирования заработной платы, восстановление земельных комитетов. И только как бы незаметным последним пунктом — «меры к прекращению интервенции». А какие такие меры, кроме оружия, можно предъявить в качестве аргумента для несговорчивых японцев?! И то, что они наблюдают, им явно не нравится…
АПРЕЛЬ: «кузькина мать» по-японски
Начало месяца знаменует череду событий «детонационного» плана к скорому взрыву. 1 апреля 1920 года подводятся итоги земских выборов, большинство мест (от 60 до 85 %) у выдвиженцев РКП(б). 2 апреля начинает своё движение на север края, подальше от пристальных глаз, ж/д состав с арестованными в январе белогвардейцами, не захотевшими либо не успевшими своевременно поддержать красный переворот. А раз их не выпустили из застенка, то многое понятно… И японцы больше не желают прикидываться идиотами, свято верящими в нейтральность Управы и правительства Медведева. 4 апреля они начинают вооружённую зачистку Приморья от фактически правящих в нём большевиков. Публичное обоснование — необходимость урегулирования «политической обстановки в крае» и обеспечение сохранности «жизни и имущества наших подданных».
Ранним утром, когда ещё не рассвело, вооружённые до зубов интервенты нападают на воинские формирования большевиков, дислоцированные во Владивостоке, Никольске-Уссурийском, Спасске, Шкотово, Посьете и Раздольном. В казармы и здания ревштабов летят орудийные снаряды и ручные гранаты. Ружейным и пулеметным огнём интервенты встречают всех, кто с оружием в руках появляется на улице. Нагрянув в гостиницу «Золотой Рог», где в одном из номеров располагается красный штаб, они застают там большевистских лидеров Лазо, Луцкого и Сибирцева. Вместе с «большой группой штатских и военных» они арестованы и препровождены для допросов. (Их, по общепринятой версии, в конце мая того же года расстреляют и сожгут либо сожгут живьём в паровозной топке.)
Быстрое обезглавливание правящей большевистской верхушки предопределяет такой же быстрый разгром революционных частей. Во всех городах края японцы берут под контроль вокзалы, телеграфы, гауптвахты, типографии и органы власти. При оказании сопротивления гибнут от 300 до 500 бойцов революционной армии, при этом захватчики ставят к стенке несколько десятков корейцев, сочувствующих большевикам. Разгром — быстрый, жёсткий и безоговорочный. А дальше-то что?..
Руководить краем «победители» не планируют, они вынуждают в конец затурканного Медведева подписать с ними унизительное и почти капитулянтское соглашение. В нём — 12 пунктов, самые важные: «русские вооружённые силы» изгоняются за пределы 30-километровой зоны от Уссурийской железной дороги, при этом им запрещается иметь склады с оружием и запасами продовольствия; механическому и судостроительному заводам во Владивостоке запрещается «приготовлять на них боевые материалы». А если что и позабыли запретить, то условия соглашения «подлежат пересмотру по заявлению одной из сторон». Какой — понятно. (Так и случится 3 августа, когда японцы вынудят Управу завизировать новый унизительный протокол, согласно которому судам базировавшейся во Владивостоке Сибирской флотилии запретят любые выходы в море без разрешения японских военных властей.)
А в это время большевистский «обоз» с задержанными белогвардейцами числом от 190 до 300 человек достигает реки Хор, притока Уссури. На протяжении двух суток, чтобы сэкономить пули, жертв казнят при помощи 9-килограммовой кувалды, сбрасывая их ещё живыми из палаческого вагона с железнодорожного моста в реку. После завершения экзекуции красные исполнители разбегаются, поймать их и привлечь к суду не удаётся.
И здесь нельзя не упомянуть о событии, что символично совпадает во времени с атакой интервентов. Очевидно — случайно (допустить, что японцы и руководители Советской России заблаговременно проникли в штабы друг друга и узнали секретные планы можно с огромным трудом). О каком совпадении речь? 6 апреля в Чите по решению с самого верха создаётся новый и более солидный, нежели Приморье, буфер — ДВР. Конечно, не вследствие вооружённого выступления японцев, но буквально на следующий день после него! А фактически — когда становится абсолютно понятно, что буфер № 1 возложенные надежды не оправдал, и теперь его территория — уже полная вотчина японских интервентов.
МАЙ-ДЕКАБРЬ: активность на окраинах
В этих сложных условиях правительство ДВР считает целесообразным продолжать использовать податливого Медведева и предлагает Управе «распространить свою власть особым законом на все области Дальнего Востока». Проходят выборы в Приморское Народное собрание, его возглавляет большевик Василий Антонов. И всё так же, как и разогнанный ранее японцами Штаб, вынуждает земское Временное правительство исполнять свою политическую волю. Оно под присмотром руководящих большевиков из ДВР ведёт переговоры с атаманом Григорием Семёновым, которые завершаются успехом. Мятежный казак отказывается от поползновений на создание собственного государственного образования и соглашается на фактическое вхождение Забайкалья в состав ДВР. Японцев такая активность Антонова и Управы на сей раз устраивает, так как самостоятельный атаман — явная угроза их правлению.
После этого временный политический ренессанс Управы плавно сходит на нет. Медведев ходит на работу, отсиживается в кабинете и старается никаких публичных или самостоятельных шагов в Приморье более не предпринимать. Все его должностные труды направлены на новое бюрократическое строительство, но всё больше на окраинах. Разрабатываются инструкции для уполномоченных Временного правительства «с изменениями применительно к местным условиям», решаются вопросы местного самоуправления на Северном Сахалине и в Камчатской области. А в декабре (за практической ненужностью) Управа окончательно уходит в историческое небытие...
Власть в Приморье в лице Народного собрания вновь фактически возьмут большевики. Японцы их больше не тронут (не успеют?), однако уже спустя четыре месяца, 26 мая 1921 года, Медведева с Антоновым окончательно вышибут с трона белые путчисты (генералы Вержбицкий и Молчанов, братья Меркуловы). Ну а дальше — уже широко известная история...
[Здесь находится галерея]
фото 1 Восставшие егеря во Владивостоке, 24 января 1920 г.ic.pics.livejournal.com
фото 2 Первомайская демонстрация во Владивостоке, 1 мая 1920 г. ic.pics.livejournal.com
фото 3 Генерал Розанов успел смыться в Японию taishetrn.ru
фото 4 Председатель Управы Медведев static.auction.ru
фото 5 (можно на ЗАСТАВКУ, есди будет продолжение) Купюра 50 копеек Временного правительства Медведева auction.ru
фото 6 Здание Управы после обстрела японцами yaromirr.livejournal.com
фото 7 Японцы хозяйничают во Владивостоке, 5 апреля 1920 г. yaromirr.livejournal.com
фото 8 Брошюра, изданная Дальгизом о событиях 4–5 апреля 1920 г. kibalchish75.livejournal.com
