Приморская специфика

В нашем крае Ян Гамарник приобрёл необходимый управленческий опыт

20 января 1923 года руководителя г. Киева Яна Гамарника срочно вызвали в Москву, в ЦК РКП(б). По поручению Владимира Ленина, пребывавшего на лечении в Горках, член Политбюро Алексей Рыков вручил приглашённому мандат председателя Дальревкома. В июне 2019 года мы публиковали очерк о работе Яна Борисовича 1-м секретарём ДВ крайкома партии — однако рассказать о том, как до переезда в Хабаровск он три года руководил Приморьем, не смогли по причине отсутствия достоверной информации. Сегодня мы восполняем этот пробел.

Как легализовали буржуйский чай

В Москве Гамарник сел на поезд до Читы и отправился в неизвестное будущее. Заранее запасшись справочной литературой о Приморье, он успешно осилил её за неделю пути. В Чите, где располагались региональные властные структуры, его встретили и ввели в курс дела секретарь Дальбюро Николай Кубяк и председатель Дальревкома Пётр Кобозев. С учётом того, что эти товарищи, находясь от Владивостока на расстоянии трёх тысяч километров, знали о городе только то, что это — «нашенский» портовый город «с массой иностранных граждан и военных», 28-летний руководитель Приморья вынес из беседы немного... Январский Владивосток встретил Яна Борисовича застывшей ледяной слякотью и пронизывающими морскими ветрами. В колоритных толпах на Светланской деловито сновали китайцы, встречались и молодые китаянки с кукольными лицами и птичьей походкой. Секретарь горбюро Константин Пшеницын помог Гамарнику быстро адаптироваться не только в городе, но и в сельской местности, куда они частенько стали выезжать вместе для знакомства с положением дел.

А дела были — ну просто швах… С 26 октября 1922 года новая власть получила в наследство пустые кассы, разваленную экономику и парализованное городское хозяйство. Население было растеряно и деморализовано, процветали притоны и опиекурильни. И край, и Владивосток страдали от демографической перегрузки, созданной осевшими здесь мигрантами военного времени, занесёнными Гражданской войной и эвакуацией.

Что успел сделать до назначения Гамарника «товарищ Костя»? Разогнать все прежние административные органы как наследие белого режима и буржуазной ДВР, взамен создав милицию и две комиссии. Одну — по подсчёту убытков, понесённых от интервенции, другую — по учёту имущества лиц, отчаливших с эмигрантской эскадрой адмирала Старка. И правильно, ведь недаром Ленин учил, что «социализм — это учёт и контроль». Пшеницын этим делом занимался рьяно, но неожиданно споткнулся на запасах буржуинского чая. И только накануне приезда Гамарника пришло, наконец, постановление Совета труда и обороны РСФСР, признавшего, что «все чаи на таможенных территориях бывшей ДВР должны принадлежать Дальревкому». Конечно же, Яну Борисовичу надлежало решать более глобальные задачи, нежели правовая легализация десятка ящиков бесхозного чая.

С чего же он начал? И чего смог добиться?

Зимний Владивосток встретил нового председателя Дальревкома неприветливо (вид на Алексеевскую сопку), 1923 г.
Фото: img-fotki.yandex.ru

Вот такие результаты

А начал он, как ныне говорят, с пиара. Ведь если ты никому не известный партработник, но тебе нужен авторитет — что надо сделать? Правильно, подключить местную печать. Газету «Красное знамя». Ян Борисович мог, конечно, пригласить штатного корреспондента для интервью, но решил не рисковать (мало ли что он там накрапает). И подготовил публикацию самостоятельно, использовав PR-ход «прислониться к великому». А «обнял» он самого человечного на Земле и самого авторитетного человека — Ильича. Гамарник поведал, что летом 1918 года в составе делегации подпольной большевистской организации ездил в Москву к Ленину для устранения «разногласий о тактике борьбы». Из статьи: «Ленин быстро вошёл. Сел. Хитро прищурил глаза. «Ну, давайте ваши разногласия. Читайте резолюции». Слушает и одновременно рассматривает бумаги. …Дал ряд замечаний и поправок. Он всё уловил, всё подметил. Ушли от Ильича. Велик, гениален и прост. Он — вождь».

Но это — слова. А какими делами до отъезда на повышение в Хабаровск успел отметиться в Приморье Ян Борисович?

Объявил регистрацию беженцев, военнопленных и иностранцев. В короткий срок во Владивостоке поставили на учёт (и это без корейцев и китайцев) около четырёх тысяч человек. Оказалось, что, помимо чехословаков, в крае непонятно чем занимались австрийцы, немцы, турки, французы, прибалты, американцы и даже португальцы. Что дала эта административная акция кроме учёта как такового — неясно.

Предпринял шаги по плавному отказу от чрезвычайщины и переходу власти от ревкома (назначаемого) к исполкому губернского Совета (избираемому). С этой целью в марте того же года провёл 1-й губернский съезд Советов и стал первым демократически избранным председателем его исполкома.

Сохранил память о красных героях, для чего в апреле решением президиума Приморского губисполкома переименовал улицы Владивостока: Алеутскую — в 25-го Октября, Фонтанную — в Дзержинского, Петра Великого — в Первого Мая, Нагорную — в Суханова, Полтавскую — в Лазо, Последнюю — в Уткинскую, Невельского — в Володарского, Успенскую — в Жертв Революции, Ботаническую — во Всеволода Сибирцева.

Занялся переводом приморских госпредприятий на хозяйственный расчёт, после чего те растеряли последние оборотные средства. В результате по итогам 1923 года гордость Владивостока — судоремонтный Дальзавод — принесла 200 тысяч рублей убытка (после чего пришлось одну часть предприятия законсервировать, а другую перевести на выпуск простых сельскохозяйственных орудий). Также поставили на консервацию и городскую спичечную фабрику, поскольку её продукция оказалась не конкурентоспособной по сравнению с импортной. Ну не был Гамарник экономистом, что ж тут поделать…

Зато оказался неплохим организатором. Используя административные рычаги, буквально за несколько месяцев восстановил Владивостокский морской порт, для чего была отремонтирована половина причалов, восстановлена треть пакгаузов, установлены полученные из-за границы ленточные транспортёры для погрузки сыпучих грузов. И, дабы заработать средства в казну, пригласил обслуживаться иностранные суда, перемещающие грузы транзитного экспорта.

Также удовлетворил свою страсть к публичному печатному слову: в конце 1923 года учредил журнал «Экономическая жизнь Приморья», став его редактором и автором регулярных руководящих публикаций. О сельском хозяйстве Приморья и морских промыслах, о маньчжурском экспорте через Владивосток и электрификации края, о работе ДВ банка и организации «вольной гавани во Владивостоке». Насколько передовицы Яна Борисовича ускорили приморский экономический локомотив — сказать сложно, так как даже при наличии здравых идей начисто отсутствовал любой иной механизм их реализации, кроме принудительного.

Фото: images2.imgbox.com

Любил выступать на самых разных форумах — в партячейках, на собраниях и съездах. Темы докладов самые разные: очередные задачи новой экономической политики, международное и внутреннее положение СССР, женский и рабочий вопросы.

И особняком для деятельности Гамарника в Приморье стоят его отношения с Арсеньевым. При всём том, что, вероятно, лично они знакомы не были (документы, подтверждающие этот факт, пока не найдены), Ян Борисович уважал Владимира Клавдиевича. И как исследователя, и как заведующего морскими звериными промыслами управления «Дальрыбохота». Так, после того как в 1923 году Арсеньев совершил экспедицию на Командорские острова, он подготовил для Дальревкома доклад о положении на островах и неотложных мерах по спасению их обитателей — и людей, и зверей. Владимир Клавдиевич сообщил Гамарнику, что ныне, когда «право эксплуатации промысла и снабжение жителей островов продовольствием и промысловым снаряжением принадлежит казне и Внешторгу», на это ежегодно потребуется 110 тысяч рублей. Но тратиться всё же есть смысл, потому что «реализация пушнины, доставленной с островов во Владивосток, даст казне от 200 до 240 тыс. рублей». Позицию Арсеньева Ян Борисович целиком разделил и поддержал: сколько смог изыскать средств — столько немедленно и выделил…

Подводя промежуточные итоги деятельности Гамарника в Приморье, можно сделать очевидный вывод. Да, многие шаги Яна Борисовича на этом посту не дали ожидаемого и/или заметного экономического эффекта. Однако он постоянно занимался самообразованием! На этом сжатом временном отрезке он набил немало шишек, но приобрёл столь необходимый управленческий опыт. Который после его перевода в Хабаровск позволит ему действовать уже более решительно и грамотно в экономическом плане, без оглядки на федеральные идеологические каноны — не душить развивающиеся госпредприятия непосильными планами, а убыточные смело сдавать иностранцам на концессионных началах. Значит, годы, проведённые в Приморье, были прожиты им не зря…