Скажи нам правду, атаман Семёнов

Невероятные факты из жизни главаря контрреволюции

13 сентября 1890 года в глухой забайкальской станице родился Григорий Семёнов, один из лидеров дальневосточного Белого движения. По определению отечественных пропагандистов, «ставленник и агент японских империалистов», «главарь контрреволюции, установивший в Забайкалье кровавый режим личной диктатуры». Ярый противник советской власти, за что и был повешен 30 августа 1946 года в Москве по приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР как «враг советского народа и активный пособник японских агрессоров».

Так что же тут непонятного? И о чём здесь можно писать, когда всемирная паутина под завязку заполнена публикациями и видеороликами о жестоком отношении атамана к мирным гражданам, поддерживавшим большевиков, — и даже получившего название «семёновщины»?.. «Скажи мне правду, атаман» — до сих пор поёт свой вечный хит Татьяна Буланова. Всей правды о себе генерал-лейтенант Семёнов уже не расскажет, но за него это могут сделать редчайшие документы, практически неизвестные широкой публике. И после знакомства с которыми хищный оскал злобного белогвардейского атамана представляется во многом карикатурным шаржем...

Хорош диктатор!

Как известно, между «верховным правителем России» Колчаком и атаманом Семёновым шла постоянная борьба за лидерство и возможность принимать самостоятельные решения. В конце концов, после того как РККА значительно поколебала незыблемость военно-политического положения «верховного», он пошёл Семёнову навстречу и 23 декабря 1919 года назначил того «главнокомандующим всеми вооруженными силами Дальнего Востока и Иркутского военного округа, на правах главнокомандующего армиями фронта». Здесь бы вновь назначенному диктатору и карты в руки: кого — под трибунал, а кого и сразу плетьми запороть. Вот оно, раздолье для неограниченной личной власти: кого хочешь казни, кого хочешь милуй! Однако первым своим приказом за № 12 от 25 декабря 1919 года генерал-лейтенант образовывает в Чите «совещание из представителей органов самоуправлений, общественных, профессиональных и экономических объединений для поднятия экономического благосостояния населения Дальнего Востока и для разрешения вопросов, связанных с создавшимся положением в гражданской жизни Края». Вот те на! Демократ, что ли, не диктатор? Ха-ха, очевидно, этот приказ — просто для отвода глаз? Да нет: «неуклонно стремясь к привлечению населения к общей работе государственного строительства», новоявленный глава белого Дальнего Востока полностью самоустраняется от решения любых социально-экономических вопросов края и возлагает эти функции на вышеупомянутое постоянное действующее Совещание. А своим подчинённым даёт указания «не вмешиваться в осуществление функций органов городских и земских, казачьих и национальных самоуправлений». Выступая перед делегатами этого форума, Семёнов призывает строить их работу «вне политической партийности (разность политических взглядов служит разжигающим средством)», при этом подчёркивает, что «печать — святое дело, печать должна быть свободной, но в то же время аполитичной; и пусть будет критика». Ну прямо мечта любого общества, рвущегося к демократии!

 Автомобиль Rathfinder, на котором Семёнов перемещался в Забайкалье 

А не кончается ли дело болтовнёй? 21 апреля 1920 года публикуется положение о Краевом народном совещании и выборах в него. В мае — свободные выборы. 5 июня в Чите начинает работу этот народный форум, состоящий из представителей «крестьянства, городского населения, казачьих войск, бурят и профессиональных рабочих организаций». В конце июля Семёнов подписывает акт о присвоении Совещанию законодательных функций с переименованием его в Краевое народное Собрание.

Вялое оправдание

Один из главных вопросов, на который историки до сих пор дают уклончивые ответы: почему Семёнов, прибыв 27 ноября 1920 года с остатками своей армии в Приморье, практически добровольно отказался от борьбы за власть и спокойно отбыл в эмиграцию?

Поначалу, как пишет Григорий Михайлович в своих мемуарах, «в Гродеково мне пришлось пробыть около недели, ожидая предоставления мне возможности переехать во Владивосток, где я намеревался осуществить задуманный переворот». И что же не осуществил? Все приморские генералы — Вержбицкий, Молчанов, Смолин и Петров — отказываются подчиняться «демократу» Семёнову, и тот «для частей, оставшихся мне верными, решил выехать из пределов Приморья в Порт-Артур для продолжения своей работы в прежнем направлении — непримиримой борьбы с коммунизмом». В мае 1921 года, после очередного белого переворота, Григорий Михайлович набирается политического веса и вновь собирается в наши пенаты. Однако «внезапно» получает телеграмму, подписанную хозяевами Приморья братьями Меркуловыми, в которой они убеждают его «отказаться от поездки во Владивосток и от возобновления борьбы с красными вследствие несвоевременности моего нового появления на политической сцене».

Семёнов с соратниками (в центре в нижнем ряду)

И Семёнов окончательно успокаивается. А чтобы как-то объяснить белой публике свою нерешительность и неготовность к жёсткой борьбе за власть, ссылается на обречённость борьбы с красными как таковую: «В белом стане не было выработано единой чёткой идеологии, не было выброшено лозунга, который в то время мог бы привлечь к нам симпатии крестьянских и рабочих масс. В своих декларациях белые правительства подчеркивали, что им чужды реставрационные замыслы, но о будущем устройстве Российского Государства говорили в весьма неопределённых тонах, что давало повод правым элементам укорять белых в левизне, а левым — в реакционности». Ну и так далее, в подобном идеологизированном научно-теоретическом духе.

Да, генерал Семёнов не был добряком и мямлей, с его молчаливого согласия в Забайкалье сотнями казнили пленных воинов РККА и сочувствовавших им крестьян. Однако в данном случае он проявляет несвойственную ему нерешительность. Почему? Ответа нет и, пожалуй, уже не будет.

Несостоявшийся агент

Личность генерала, вне сомнения, неоднозначная и сложная. Как военный он проявляет выдержку и стойкость, в приказах на получение наград отмечается не только его личное мужество, но и умение увлечь за собой солдат и казаков. Но чем выше занимает он должность, тем противоречивее становятся его взгляды и тем больше появляется разных сомнений. В эмиграции Семёнов пытается пристать к любому берегу — японскому, китайскому... Но и, представьте себе, к советскому тоже! Эти сенсационные данные, изучив документы Центрального архива Службы внешней разведки РФ, недавно получил доктор исторических наук Василий Пашин.

Например, ещё в 1923 году Семёнов фактически срывает заключение сделки с японцами по передаче представителям Белого движения в России 37 000 винтовок и более миллиона патронов: на последнем её этапе он срочно уезжает к жене по телеграмме. Он не желает участвовать в провокационной деятельности против Страны Советов. В интересах Отечества он готов, как следует из местной газеты «Молва», даже принять советское подданство. А в белоэмигрантской среде начинают упорно циркулировать слухи, что Семёнов — агент большевистской России. Конечно, он не агент, новая Россия навряд ли нуждается в секретной информации от добровольно вышедшего в тираж белого генерала. Но он упорно пытается отойти от политической деятельности, подчёркивая, что «не участвует в делах, вредящих национальному делу Родины, нашей России». Пишет пространное письмо в советское посольство в Китае, в котором подтверждает высказанное ранее желание перейти на сторону советской власти, рассуждает о злом роке, ввергшем российские народы в братоубийственную войну.

Но чем, собственно говоря, Семёнов может быть ценен Стране Советов? Пожалуй, только одним: потенциальной возможностью увлечь за собой значительную часть эмигрантского населения и отвести её от антисоветской деятельности. Тоже немало — но ему не верят! На конкретно поставленный Семёновым вопрос оперативному работнику ОГПУ: «...пусть мне скажут, нужен я или нет?» — ответа нет. А общий вывод донесения советской разведки таков: он — японский агент, «собирающий даже мелкие сведения о Советской России». В августе 1925 года «покрасневший» и отчаявшийся Григорий Михайлович уже напрямую обращается с письмом к послу Льву Карахану, в котором предлагает свои услуги Советской России: «встав на единый путь деятельности с представителями Советов, могу свои практические знания по Д. Востоку применить на пользу России, указаниями Правительства руководствуясь через Ваше посредство». Он жалок и смешон. Тщетно... Потому как насчёт судьбы и публичной биографии эмигранта Семёнова у советской власти уже другие планы.

Которые завершатся скорым судом, жестоким, но справедливым приговором. И телом, вздрагивающим в петле...

Семёнов незадолго до казни