Таёжный кодекс Ивана Надарова. Штрихи к портрету малоизвестного исследователя и писателя

3 января 1851 года в семье черкесских дворян родился Иван Надаров. Известный в нешироких местных краеведческих кругах, один из первых исследователей Приморья и писатель, красочным и точным художественным словом поведавший читателям о неповторимой уссурийской тайге. О нём как о первопроходце и основоположнике можно написать биографический роман-хронику.   

ИССЛЕДОВАТЕЛЬ: скучать было некогда

Иван Павлович до прибытия на Дальний Восток послужил империи на совесть. Окончил Полтавский кадетский корпус, военное училище. Пока учился, успел влюбиться в юную полячку Анну Вержбилович. Женитьбе ввиду «неравнородности брака» препятствовали родственники — но любовь смела все условности. 18-летний подпоручик, решительно настроенный обрести семейное счастье, на всех наплевал и тайно обвенчался со своей избранницей. Затем — служба, небыстрый служебный рост (не забыли молодому поручику его ершистости). И чтоб дослужиться до генерала, пришлось ему выучиться в академии Генштаба, послужить в егерском полку и даже повоевать на фронте Русско-турецкой войны 1877–1878 годов.

2 июля 1880 года приказом по Военному ведомству он получил назначение правителем канцелярии военного губернатора г. Владивостока, а в «кругосветном пути» к новому месту службы его догнал императорский указ о присвоении ордена Святой Анны 3-й степени за «отлично-усердную службу и труды», понесённые на недавней войне.

Начальник канцелярии («правитель» всё же как-то неоправданно пафосно) — должность более кабинетная и бумажная, нежели творческая. Но губернатор Александр Фельдгаузен, желая проверить деловые качества присланного к нему нового сотрудника, поручил ему разрешить острый и давний местный «перевозочный» конфликт. Суть его заключалась в постоянных трениях местных и китайских грузоперевозчиков (очень похоже на разборки местных таксистов в лихие 90-е, когда водители даже эпизодически били друг друга по лицу и другим частям тела). Так что прежде чем заняться исследованиями флоры-фауны, пришлось Ивану Павловичу попрактиковаться в исследовании, так сказать, человеческих взаимоотношений. Собрав отечественных владельцев гужевого транспорта, он призвал их с целью скорейшего решения вопроса несколько снизить цены. Пошумели, поторговались, вроде как договорились. После чего ничтоже сумняшеся в ходе рейда, так похожего на нынешний «гаишный», дал команду полицмейстеру собрать все выловленные манзовские телеги и разместить их под охрану на импровизированную «арестплощадку» (лошади и возницы не задерживались). Под выгрузкой — три парохода, а дешёвых возчиков-манз нету! И часу не прошло после ареста национальных телег, как в канцелярию к Надарову пришла депутация от местных купцов во главе с Иоганном Лангелитье. «Я советую взять русские подводы, — вспоминал Иван Павлович. — Неохотно, но согласились. На другой день получил известие, что мещане работали отлично и что с ними ещё лучше иметь дело, чем с китайцами, ибо по-русски можно разговаривать».

Очевидно, в служебной карьере руководителя губернаторской канцелярии подобный живой эпизод был не единственным, потому как уже спустя год он получил повышение — должность штаб-офицера для поручений при военном губернаторе Приморской области Иосифе Баранове. Главное и единственное поручение для Надарова заключалось в исследовании территорий Южно-Уссурийского края, «которые тогда были не изучены в военно-географическом отношении».

1882–1883 годы стали для Ивана Павловича периодом, когда он и его люди месяцами не вылезали из тайги. Может быть, он, привыкший к комфорту, и желал бы руководить исследовательскими походами заочно, но пришлось лично преодолевать болота и реки, кормить таёжный гнус. А на привалах при свете керосинки вести подробнейшие дневники.

«В 1882 году исследована местность по правому берегу р. Уссури между станциями Графской и Бельцовой для устройства внутренней почтовой дороги взамен пограничной... Сентябрь. Я исследовал р. Иман и подымался от устья вверх по реке на 200 с лишним вёрст… Ноябрь. Долина Улахе, Дубининская, Никольское… 1883 год, май. Обследовано восточное побережье озера Ханка». 

Дневник — чтение в целом монотонное и суховатое, но периодически оживляется интересными эмоциональными вставками. Так, в конце мая 1883 год в фанзу, расположенную на притоке Уссури, пришёл новый работник-китаец, который с целью грабежа покушался на жизнь владельца. Ранив его, преступник скрылся, «но был взят на русской территории, его просто изрубили топорами». Жестоко, да. Но в тайге — свой таёжный кодекс…

В ходе непрерывной двухлетней экспедиции Надаров практически в одиночку выполнил огромный объём географических, а также сопутствующих им этнографических и лингвистических исследований. Им были описаны и положены на карту реки Вак (Амур), Бикин, Большая Уссурка и Даубихе (Арсеньевка). Именно он первым исследовал жизнь и быт удэгейцев и записал 238 их слов в качестве первого словаря. Был активным членом Общества изучения Амурского края во Владивостоке, а по итогам экспедиции это звание присвоено ему пожизненно. Стоп… Что-то здесь не так. Просто за исследовательский вояж, тем паче однократный, подобных почестей не воздают. Верно. Не просто за вояж. А вот за десяток изданных научных и дневниковых трудов, за популяризацию нашего края — вполне! Ведь он как обычный чиновник, руководивший этой экспедицией, мог ограничиться отчётами своему работодателю Иосифу Баранову. Их он, конечно, писал и своевременно отправлял — и они помогали губернатору развивать край. Но Надаров (именно для последующего издания) вёл подробнейшие записи. И не для гонорара ради: чиновник такого ранга, коим он был, в скромных доходах от издания литературных трудов вовсе не нуждался. Писал он для своих современников, чтобы рассказать им о неведомом крае. Может, и для того, чтобы оставить хоть и небольшой, но свой след в исследовательской истории Приморья. Ну а что тут зазорного? Да ничего.

А писал, кстати, о чём?

Фото: i.ytimg.com. По реке Даубихе (Арсеньевке) первой прошла экспедиция Надарова.

ПИСАТЕЛЬ: дело было до всего

Диапазон и перечень печатных трудов Ивана Павловича был необычайно широк. Он рассказывал об общественно-политической жизни ДВ региона («Хунхузы в Южно-Уссурийском крае», «Переселение крестьян морем в Южно-Уссурийский край», «К вопросу о льготах Амурским городам»); об усилении хозяйственной и военной мощи Приморской области («К вопросу о водоснабжении Владивостока», «К почтовым порядкам», «Об уничтожении порто-франко в Приамурском крае»). Что и о чём — ясно из названий. Но, конечно, основной массив написанных им работ касался результатов исследований, выполненных им в ходе грандиозной двухлетней экспедиции.

Названий — более двух десятков, из которых центральное место занимает книга «Материалы к изучению Уссурийского края: Северно-Уссурийский край (с картою)», над которой он трудился более трёх лет. Здесь много чего интересного и познавательного, но особо удивляет глава, посвящённая ханшину — китайскому самогону. «Ханшин не выделывается из риса, в Китае делают рисовую водку, но она отличается по вкусу». Вреден ли этот сей зарубежный напиток? Автор неожиданно честен: «Распространено убеждение, что ханшин вредно действует на человеческий организм. Это несправедливо. Несмотря на запрещение его ввоза, его пьёт и всё наше население по Амуру, Уссури и в Южно-Уссурийском крае, причём ни китайцы, ни русские не ощущают вредных последствий от его умеренного употребления». Но это если пить его, как показали специально проведённые в столице России исследования (!), в подогретом виде, «когда часть содержащегося в нём сивушного масла улетучится». Как долго греть, в какой таре, при какой температуре — Надаров не указал. И смех и грех… Выводы автора предсказуемо не поддержал Иосиф Баранов, объявивший китайским спиртоносам пограничную войну — и её в целом выиграл. Но читать труды генерал-интенданта Надарова всё равно интересно и поучительно.

…Иван Павлович в июне 1900 года покинет Приморскую область и ещё послужит Отечеству губернатором Забайкальского и Степного краёв. Революцию встретит прохладно, но эмигрировать не станет. В 1920 году в городе Константинограде революционные «братишки» выволокут 69-летнего старика Надарова из дома и потащат в ЧК на расстрел. Дикую процессию в пути случайно встретит председатель местного Оргбюро Влас Чубарь. Он, будучи знаком с Иваном Павловичем, отобьёт его у разгорячённой толпы. В этом же году Надаров похоронит жену и дочь. Сам сляжет от голода и потрясений, скончается в 1922 году. Родных с ним на момент смерти не окажется, и потому точную дату его кончины никто для истории не сохранит.

Титульный лист книги Надарова. Скан Геннадий Обухов