«Валенки» у нас в крови!

Прима Театра Горького Наталья Овчинникова — о русской душе с французским акцентом

Наталья Овчинникова — ведущая актриса Приморского академического драматического театра имени Максима Горького. С её уникальным голосом в репертуаре театра появились сильные музыкальные постановки, и на владивостокской сцене ожили такие великие певицы, как Эдит Пиаф и Лидия Русланова. За роль последней в спектакле «По морозу босиком» Наталья получила «Серебряный медальон» — премию имени народного артиста СССР Андрея Присяжнюка, приморский театральный «Оскар». 

В интервью радиостанции «Владивосток FM» Наталья рассказала, какой образ ей ближе, исполнила русские и французские песни а капелла.

Досье ДВВ

Наталья Александровна Овчинникова родилась 19 сентября 1984 года в посёлке Славянка. Пела в ансамбле «Горошина». Папа Натальи — сварщик высшего разряда — часто брал в руки гитару, мама тоже пела.

В 2005-м Наталья окончила театральный факультет ДВГАИ по специальности «артист драматического театра и кино». До поступления в Академию искусств ни разу не была в театре. С 2006 года — актриса Приморского драматического театра имени М. Горького.

Замужем, воспитывает двух сыновей.

— Наташа, вот ты получила приз за «Лучшую женскую роль». Какие чувства?

— Я же шесть лет назад получила главный приз — Гран-при за роль Эдит Пиаф, и после этого мне не давали ничего. В Союзе театральных деятелей сказали: «Наташ! Может, хватит уже? Ну, успокойся! У нас ещё много театров в Приморском крае». Поэтому, конечно, я безумно рада! Может, кто-то думает, что это какая-то местечковая премия, но для нас она очень важна.

— Насколько тебе близок этот спектакль?

— Премьера спектакля «По морозу босиком» — о Лидии Руслановой, о её судьбе, о стране в военное и послевоенное время — состоялась 26 мая. Ефиму Семёновичу Звеняцкому прислала текст из Москвы драматург Елена Исаева — она, кстати, писала пьесу для спектакля «Эдит и её демоны», делала инсценировки для «Мастера и Маргариты». Она говорит: «У вас есть поющая актриса, может быть, вы её поставите». Я её прочла и, если честно, ужаснулась, потому что не совсем понимала, как это играть.

А что помогло? Какие-то корни внутренние, наверное, наши, русские, сыграли свою роль. Все настолько всполошились, настолько все влюбились в эту работу!

— А есть что-то такое у персонажа, что ты понимаешь: «Моё, родное!»

— Моё родное, потому что я всё своё детство занималась в народном ансамбле «Горошина» в посёлке Славянка. Это моя любовь, моё детство, моё становление. Мы пели народные песни.

— То есть учить не пришлось…

— Да. Сложнее было с манерой исполнения. Лидия Андреевна настолько глубокая, что пародировать её невозможно. Нужно было каким-то образом перенять это, чтобы люди поверили.

Русланова собирала все эти напевы деревенские (она же сама из села) и могла сочинять частушки прямо на сцене, во время концерта. Песня «Валенки», например, как родилась? Солдат сидел в первом ряду, у него были изодраны валенки. Она увидела — и запела: «Валенки, да валенки…» Солдаты настолько влюбились в эту песню, что бежали с ней в бой. Поэтому она, конечно, героиня. Так глубоко в меня зашла, не знаю, выйдет ли.

— Ты что-то подобное говорила и про Эдит Пиаф. Кто ближе? Кто зашёл глубже?

— Это абсолютно полярные величины. Хотя есть общее. Обе женщины с изломанными судьбами, начинали с улиц, пели на паперти... Они практически в одно время жили, только на разных концах мира. И, конечно, судьбы у них где-то соприкасаются. У Лидии Андреевны был сын, неизвестно до сих пор, куда он делся: то ли его цыгане украли, то ли он погиб… А дочка Эдит в раннем возрасте умерла от менингита. Есть многие похожие судьбоносные события, но всё равно это абсолютно разные менталитеты. И, конечно, Лидия Андреевна ближе мне, потому что она исконно русская певица.

Вот приходят в театр люди, мои поклонники, и сначала скептически настроены, а потом начинают слушать и подпевают. Недавно подошёл молодой человек, говорит: «Господи! Я никогда не плакал под песню «Валенки». Я вообще никогда не плакал!» Эти пластинки слушали наши бабушки. И оно у нас, по-моему, в крови. Поэтому — да, скорее всего, Русланова мне ближе. Просто Эдит Пиаф — это был мой какой-то прорыв.

— А французский язык пришлось учить, чтобы исполнять песни Эдит?

— Нет. Если кто-то питает надежды, что я знаю французский… Это всё враньё, врушечки (смеётся). Ну как я вытяну? Я вообще не полиглот. Честно признаюсь: у меня с языками всё плохо. Ну, английский ещё где-то там, внутри, сидит, где-то за границей проявляется, в экстремальной ситуации... А с французским — нет. У меня был замечательный педагог Тамара Сергеевна Дельсаль, которая знает французский. Она меня направляла. И — музыкальный слух. Ты просто ловишь, как музыку, и повторяешь. Это потрясающе! Такой французский — журчащий, настоящий! Очень много было смешных моментов, когда я путала строчки (смеётся).

— Говорили, что в Баку на гастролях был просто триумф Натальи Овчинниковой в роли Эдит.

— В путешествии всё по-другому. Вот мы играем на нашей сцене и вроде знаем: да, это очень хороший спектакль. И вспоминаем, что это невероятный спектакль, когда играем где-то на гастролях: в Армении, Азербайджане, Белоруссии. В Беларуси тоже был какой-то сумасшедший успех. Люди, посмотрев Пиаф, ходили каждый день и просили ещё. В Азербайджане мы играли его дважды. Там очень много поклонников Эдит Пиаф. Один мужчина, её фанат, задарил меня подарками. Настолько он погружён в эту певицу, в её судьбу. Он говорит: «Я её люблю! Я не женат, я люблю Эдит Пиаф!» После спектакля я вышла, он стоял, держал меня за руки и плакал. Он сказал: «Я видел очень много фильмов, интервью, прочёл все книги про Эдит Пиаф. Вы и ваша труппа, ваш спектакль, наверное, единственные, кто вообще передал настоящее — то, почему я болею этой женщиной». Мне было безумно приятно.

— Тебе не пришлось там прятаться? Там люди горячие. Могли и украсть.

— Мне везёт, меня никто не узнаёт. Когда я играю роль Пиаф, в гриме, а потом разгримировываюсь, я спокойно выхожу, и меня не узнают. В этом есть своя прелесть. Очень боюсь людей незнакомых.

— Правда, что во время спектакля вы не видите лиц, глаз из-за света софитов?

— Видим, где-то, наверное, до пятого ряда. У нас много мизансцен, где мы прямо «на носу» у людей. Часто выходим в зал или из зала. Поэтому, конечно, видим, особенно первые ряды. Они сидят и плачут, и… хрустят, жуют, кашляют (смеётся).

— Наташа, помимо театра, ещё какие-то увлечения есть? Хватает ли времени на то, чтобы чем-то ещё увлекаться?

— На самом деле — нет. Дом, работа, дети, муж. Репетиции: утренние, дневные, вокал… Мы сейчас сделали «салон Театра Горького», поём знаменитые песни 80-х годов. Вечером спектакль. Приходишь домой, и надо быстро успеть проверить уроки, всех выслушать, отправить спать, покормить животных...

— У тебя двое сыновей. Один уже достаточно взрослый, 18 лет. Они тоже творческие?

— Конечно. Старший Дмитрий когда-то пытался ходить в театральную студию, но ему не зашло. И вдруг ни с того ни с сего в колледже он начал участвовать во всех мероприятиях, стал ведущим. Выучился играть на гитаре. Поёт, и поёт хорошо. Младший Иван увлечён музыкой. Спортом. И ещё он поёт в фольклорном народном ансамбле «Звонница».

— Есть в кого!

— Наверное. Сыновья не пропускают ни одной премьеры, они у меня самые главные критики. Мои спектакли даже на фразы разбирают и иногда шутят надо мной: разговаривают моими же выражениями.

— Хорошо. И третий мужчина в твоём доме. Муж.

— Мой муж Евгений — тоже актёр нашего театра. Мы играем вместе. В спектакле «Эдит и её демоны» он в роли Тео Сарапо, мужчины, который был на 20 лет её младше, любящий её бесконечно и подаривший ей последние счастливые годы жизни…

— Твои пожелания накануне Нового года.

— Я поздравляю всех с наступающим Новым годом! Верьте всегда в себя и придёте к своей цели. Пусть будет много подарков. Много счастливых минут. Близкие рядом. Обнимаю всех, целую. Спасибо!

[Здесь находится галерея]