Владивосток в 1861 году

Новые крупицы знаний о возникновении и первичном обустройстве современной столицы Дальнего Востока России

При изучении местной истории работники академических учреждений и краеведы-любители с крайнего Востока России, безусловно, находятся в более выгодном положении, чем их коллеги из европейской части страны. Причина тому в бóльшей и лучшей сохранности первичных источников в архивах и библиотеках в силу сравнительно недавнего вхождения дальневосточных земель в состав государства. В частности, документы о становлении Уссурийского края — исторической области, зажатой между реками Амур, Уссури и Тумэнь, Японским морем и озером Ханка, — имеются в различных отечественных и зарубежных хранилищах. Однако их доступность зачастую чисто умозрительная: на пути к первоисточникам могут лежать непреодолимые препятствия в виде отсутствия сведений как о самом документе, так и о его местонахождении.

Личный опыт подсказывает, что исследователь не сможет отыскать ранее неизвестные материалы без нудного чернового поиска в кучах исторического мусора. Обычно это изучение архивных и библиотечных каталогов. Кроме того, весьма желательно просматривать воспоминания военных и гражданских чинов — очевидцев ушедшей эпохи, ибо в мемуарах могут оказаться зацепки, которые рано или поздно приводят к неожиданным открытиям.

Относительно недавно, перелистывая в очередной раз страницы воспоминаний М. И. Венюкова^[1] о заселении реки Амур^[2], я наткнулся на его сетования о разочаровании «энергической молодёжью» условиями жизни на далёкой окраине России в 1858 и 1859 годах. В подтверждение своих слов он ссылался на авторитет некоего французского журналиста: «В 1860 году посетил наши порты по берегам Японского моря даровитый путешественник Линдау; он удивлялся их безжизненности и печальной участи людей образованных, которые были брошены судьбой в эту глушь».

После недолгого расследования удалось идентифицировать автора цитаты — Рудольфа Линдау^[3] — и отыскать его книгу^[4] «Путешествие вокруг Японии», выложенную на сайте Национальной библиотеки Франции в Париже. Выяснилось, что с 1859 по 1869 год он проживал в индийских колониях Великобритании, в Цинской империи, на японских островах и в Калифорнии в качестве уполномоченного от Министерства коммерции Швейцарии по налаживанию торговых связей с Востоком. В августе 1861 года Линдау предпринял путешествие из Шанхая вокруг Японии, отправившись в плавание на пароходе «Сент-Луис», который принадлежал его хорошему знакомому — совладельцу американской компании по торговле чаем и шёлком Walsh Brothers. Выйдя из Нагасаки, судно посетило острова Цусиму и Хоккайдо и ряд городов на восточном побережье Страны восходящего солнца. Рудольф Линдау живо интересовался политикой, бытом и нравами местного населения, посещая чайные дома, театры и представления борцов сумо. По завершении плавания он начал приводить в порядок свои записи и отсылать их в виде статей во французский журнал «Обозрение Старого и Нового света»^[5], а в 1864 году, обобщив свои заметки, издал их в Париже отдельной книгой.

Само по себе сочинение Линдау довольно информативно и, без сомнения, служит хорошим справочным материалом о хитросплетениях японской политической жизни 1860-х годов. Вместе с тем, по счастливой случайности, оно содержит одну главу, где речь идёт о русских поселениях на япономорском побережье Маньчжурии, в частности, о посте Владивосток. Рассказ Линдау о быте жителей поста добавляет новые крупицы знаний к нашим сведениям о возникновении и первичном обустройстве современной столицы Дальнего Востока России. Кроме того, отечественные литературоведы раскроют для себя неизвестные страницы жизни писателя-мариниста К. М. Станюковича^[6], волею судеб оказавшегося в то время на далёкой окраине империи.

Рудольф ЛИНДАУ 

Немецкий беллетрист и дипломат Рудольф Август Леопольд Линдау (1829 – 1910)

Русские поселения на побережье Маньчжурии 

В случае если кто-либо из европейцев вздумает пуститься в плавание вдоль побережья Японии, то самое лучшее место для подготовки к подобному путешествию — это Нагасаки. Город расположен недалеко от Шанхая, где ведётся крупная торговая деятельность, впрочем, и сам по себе Нагасаки ныне неплохо знаком «иностранцам», то есть выходцам с Запада в понимании японцев и китайцев. Известность города обусловлена не только его живописными окрестностями, но и чрезвычайно целебным климатом. Начав с Нагасаки отсчёт нелёгким дням плавания вокруг берегов Японии, на первых порах путешественник проследует в сторону Хакодате^[7], затем направится к Йокогаме и Эдо^[8] и вскоре обнаружит, что природная среда становится менее благоприятной, и в тоже время усиливаются путевые неудобства.

Утро субботы двадцать шестого октября 1861 года — когда мы покидали Нагасаки — выдалось прохладным, почти холодным. Едва пароход миновал стоящий на входе в залив Нагасаки двойной островок Ивосима, как сильный ветер заставил нас покинуть палубу и укрыться в просторном салоне «Сент-Луиса». Поскольку я оказался единственным пассажиром на борту большого и красивого судна, то не преминул воспользоваться столь благоприятными обстоятельствами, дабы устроиться со всеми удобствами. На всём протяжении плавания мне посчастливилось общаться с владельцем этого парохода, добрым, умным и высокообразованным господином Уолшем^[9], и старым морским волком, шкипером Робинетом [William M. Robinet], который побывал на всех широтах и во всех уголках мира и в котором бодрость духа сочетается с редкостным опытом и поразительной памятью. На вершине мачты развевался звёздно-полосатый флаг Соединённых Штатов Америки, а судовая команда состояла из англичан, голландцев, американцев, нескольких малайцев и китайцев, а также повара-негра. Среди матросов был и один француз, но впервые нам удалось лицезреть его лишь под конец пути, в самый разгар шторма, что обрушился на судно в Японском море. До этого времени француз не покидал карцера, где сидел на воде и сухарях: он упрямо отказывался выходить на работу, целыми днями распевал песни и оглашал окрестности бранными криками. Без тесного общения с матросами довольно сложно представить, до какой степени они бывают порой своенравными: все усилия заставить их прислушаться к голосу разума подолгу остаются тщетными. Лишь лишившись физических сил по причине тяжкой нужды и суровых телесных наказаний, они снова делаются покорными, впрочем, даже сломив [физически], вы не сможете полностью привести их под свою волю.

В четыре часа пополудни мы вышли в открытое море, оставив за кормой сеть из многочисленных больших и малых островов, что тянется вдоль всего побережья Японии и делает судоходство в тамошних водах весьма трудным и опасным. Ветер переменился на попутный; наш пароход ходко шёл к первой остановке на пути следования — острову Цусима. Этот остров лежит на расстоянии примерно ста миль к северо-западу от Нагасаки. Он закрыт для внешней торговли и находится под управлением местного князя^[10], который, в свою очередь, является данником тайкуна^[11]. Некоторое время назад остров навестили русские военные корабли^[12], и их неожиданное появление породило множество домыслов о намерениях московитов^[13] на Дальнем Востоке, поскольку стратегическое и коммерческое значение Цусимы огромно. Одновременно это один из самых красивых островов Японии с многочисленным, богатым и смышлёным населением. Будучи расположенным между Кореей и Японским архипелагом, остров делит Корейский пролив на два прохода: западный — Броутона^[14] и восточный — Крузенштерна^[15], и тем самым контролирует южный вход в обширное внутреннее море, называемое «Японским». Это море представляет большой интерес для России, ибо оно омывает часть огромных земель^[16], которые посланник царя генерал Игнатьев^[17] смог отторгнуть от безвольных властей в Пекине при заключении последних договоров^[18] между Францией, Англией и Китаем.

Незадолго до отхода нашего парохода из Нагасаки, точнее в августе 1861 года, британский адмирал Джеймс Хоуп^[19], крейсируя у западного побережья Японии, подошёл к Цусиме и, к своему крайнему удивлению, обнаружил вблизи острова три русских корабля. Решив более тщательно исследовать залив, он выяснил, что на берегу в окрестностях островной столицы — города Футю^[20] — Россия обустроила целое поселение. Поскольку данная гавань не входила в число портов, открытых согласно недавним договорам для посещения иностранцами, адмирал счёл для себя вправе узнать, с какой целью русские моряки высадились именно здесь, а не где-либо в ином месте. Их ответ заключался в том, что они заняты составлением навигационной карты, а сход на берег обусловлен множеством больных матросов, для которых уже нет места на палубах, и, мол, они не собираются надолго оставаться в Футю и вскоре покинут остров. Что касается японцев, то их опрос по данному поводу не выявил схожего объяснения русскому присутствию: они даже выказали некоторую озабоченность подобным соседством. После того как сэр Джеймс Хоуп незамедлительно передал собранные сведения в Шанхай, они были распространены в иностранной общине города посредством North China Herald, Daily Press^[21] и других китайских газет. Спустя некоторое время стало известно, что Россия, по всей видимости, не желая привлекать к себе внимание со стороны весьма прозорливых и дальновидных лиц, внезапно решила отказаться от своих недавних приобретений. Более того, уходя, она не стала заявлять о своих миролюбивых намерениях или обвинять англичан в срыве своих замыслов касательно русских кораблей в цусимских водах. Как бы то ни было, благодаря ревнивому присмотру, которым почтили остров и Россия, и Англия, он избавился от захватчиков и вновь полностью принадлежит своим исконным хозяевам.

На подходе к Цусиме мы ничего не знали об исходе данного дела и поэтому с помощью оптики осматривали море и окрестные берега, ожидая увидеть вдали цвета флага московитов. Весь залив был усеян джонками и лодками рыбаков; в бухтах скрывались разнообразные японские суда, но нигде не было видно кораблей европейской постройки. Затем наши взоры обратились к открывшейся перед нами местности: по первому впечатлению она показалась нам достойной похвалы, которой осыпали еë те редкие путешественники, кто ранее побывал в этих краях.

Остров Цусима протянулся на тридцать шесть миль с севера на юг, между сто двадцать девятым и сто тридцатым градусами восточной долготы и тридцать четвёртым и тридцать пятым градусами северной широты; его средняя ширина составляет восемь миль. Морской пролив делит остров на две почти равные половины, называемые «Северная Цусима» и «Южная Цусима». В западной части он широк, но на противоположной стороне узок и не судоходен и образует великолепный залив, в вершине которого стоит город Футю. Численность городских жителей составляет несколько тысяч человек, а само поселение служит перевалочным пунктом для торговли между Японией и Кореей. Остров Цусима имеет вулканическое происхождение; климат здоровый и умеренный; виды местности разнообразны и живописны, представляя собой череду покрытых лесом или крестьянскими наделами гор и холмов, между которыми прорезаны долины, орошаемые прозрачными потоками вод. Посредине острова на значительной высоте над уровнем моря лежат озёра, поэтому вблизи них всегда, даже в самую сильную жару, царит приятная прохлада. Цусима — одно из самых здоровых мест на Дальнем Востоке, но этот остров находится слишком далеко и от Шанхая, и от Сайгона^[22], чтобы его приобретение показалось привлекательным как для англичан, так и для французов. Россия же, напротив, охотно бы устроилась на Цусиме, чтобы найти на нём пристанище, где можно делать передышку на долгом пути следования из Китая в её владения на Амуре и в Маньчжурии.

Пробыв несколько часов в заливе Футю, мы отправились в дальнейшее плавание. К вечеру того же дня остров скрылся из вида, а на следующее утро, двадцать восьмого октября, наш пароход, рассекая волны Японского моря, был уже далеко от побережья. Мы говорим море, но подразумеваем скорее огромное озеро, поскольку оно почти полностью окружено островами Сахалин, Эдзо^[23], Ниппон^[24], Кюсю, Корейским полуостровом и побережьем Маньчжурии.

Протяжённость моря составляет девятьсот миль в длину и четыреста в ширину. За почти пять дней плавания мы только однажды увидели сушу (остров Дажеле^[25]) и первого ноября подошли к русской гавани Владивосток на побережье Маньчжурии, на южной оконечности полуострова Муравьëва-Амурского (он же полуостров Альберта^[26], согласно британским картам), на 131°58' восточной долготы и 43°3' северной широты. Подход к гавани Владивосток, или Port May, как назвали её англичане в честь одного из своих военно-морских офицеров^[27], непрост: обогнув мыс Игольчатый^[28], необходимо проследовать по проливу Гамелена^[29], который отделяет полуостров Муравьëва-Амурского от небольшого острова Путятина.

В проливе Гамелена имеются четыре довольно просторные гавани, однако русские корабли заходят только в одну из них — Владивосток. Ширина прохода в эту гавань составляет всего полмили; сама гавань примечательна своими скальными образованиями, которые стоят на страже прохода и которые непонятно как пострадали от вулканической активности. Гавань Владивосток защищена от всех ветров, а по размерам не отличается от гавани Нагасаки, то есть в длину она немногим более трёх миль с запада на восток и в ширину — три четверти мили. Невысокие окрестные сопки возвышаются над морем едва ли на сто метров, а местами спускаются столь низко, что сливаются с береговой чертой. Растительность скудна, и лишь кое-где сопки покрыты рощицами из дуба, сосны, берёзы, ясеня и ореха. Всё грустно и тоскливо. Окружающая местность не несёт на себе следов землепашества, а убогие жилища русского поста выглядят затерянными среди необъятной глуши. Вероятно, что в летнюю пору, когда всё цветëт и обширные равнины покрыты ковром из зелёной растительности, местные виды приятны глазу, но ныне всё далеко не так, как в эту же пору в Нагасаки: здесь с конца октября властвует зима с лютыми холодами. На голых деревьях белеет иней, а единственные живые существа, которые попадаются на глаза, — это вороны, чьë карканье ещё больше усиливает гнетущее впечатление от округи.

Уважаемые читатели, продолжение и окончание читайте в следующем номере ДВВ. Ваши отклики, ремарки и вопросы по публикации можно отсылать на электронную почту dvvedomosti@mail.ru

 

Об авторе перевода

Андрей Юрьевич СИДОРОВ. В 1985 году окончил филологический факультет Ленинградского государственного университета имени А. А. Жданова. Работал в качестве переводчика английского языка в Ливии и Индии. С сентября 1989-го проживает во Владивостоке, где работал в ряде коммерческих структур, а также в 2005–2010 годах возглавлял управление внешних связей администрации Владивостока. В последние годы занят переводом англо- и франкоязычных источников об истории возникновения Владивостока. В частности, в 2019 году вышел перевод воспоминаний британского судового врача Джона Тронсона о плавании шлюпа «Барракуда» и в 2023 году — сборник переводных текстов «Французские страницы летописи Уссурийского края», где рассказана предыстория появления России в Уссурийском крае.

[Здесь находится галерея]

---

^[1] Венюков — Михаил Иванович В. (1832–1901), в 1858 году в чине штабс-капитана генерального штаба совершил первое в русской истории путешествие по япономорской части Маньчжурии — будущему Уссурийскому краю.

^[2] Амур — «Воспоминания о заселении Амура в 1857–1858 годах», издано в 1879 году.

^[3] Линдау — нем. Rudolf-August-Leopold Lindau (1829–1910), германский коммерсант и литератор.

^[4] Книга — франц. Un Voyage autour du Japon.

^[5] Журнал — франц. Revue des Deux Mondes, литературно-художественный и экономико-политический альманах, издаётся в Париже с 1829 года.

^[6] Станюкович — Константин Михайлович С. (1843–1903), кадет корвета «Калевала», заболев в марте 1861 года на острове Ява, был доставлен на излечение во Владивосток.

^[7] Хакодате — город на юго-западной оконечности острова Хоккайдо (Япония).

^[8] Эдо — название столицы Японии (города Токио) до 1868 года.

^[9] Уолш — John Greer-Walsh (1829–1897), негоциант из США, в мае 1861 года был назначен амер. консулом в Нагасаки, после чего отправился в ознакомительную поездку по стране.

^[10] Князь — с XIII по конец XIX века остров Цусима управлялся самурайским кланом Со.

^[11] Тайкун (япон. 大君, то есть «великий правитель») — титул сёгунов клана Токугава.

^[12] Корабли — речь идёт о «Цусимском инциденте», когда с весны по осень 1861 года моряки корвета «Посадник» пытались обустроить на острове военно-морскую базу.

^[13] Московиты — устар. название жителей Московии, т. е. Московского царства (1547–1721).

^[14] Проход Броутона — назван в честь брит. исследователя Северо-Западной Пацифики Вильяма Б./William-Robert Broughton (1762–1821), ныне — Западный проход.

^[15] Проход Крузенштерна — назван в честь кругосветного мореплавателя Ивана Фёдоровича Крузенштерна (1770–1846), ныне — Восточный проход.

^[16] Земли — япономорское побережье Маньчжурии, оно же Уссурийский край, отошедшее к Российской империи по условиям Пекинского договора от 2 (14) ноября 1860 года.

^[17] Игнатьев — Николай Павлович И. (1832–1908), генерал-майор свиты Е.И.В, дипломатический агент России в Цинской империи (1859–1860), с 1877 года — граф.

^[18] Договоры — Пекинское соглашение с Великобританией от 24.10.1860 и Пекинское соглашение с Францией от 25.10.1860.

^[19] Хоуп — англ. James Hope (1808–1881), контр-адмирал командующий Ост-Индской эскадрой Великобритании, в ряде рус. источников указан как Гоп.

^[20] Футю (япон. 府中, то есть «областное правительство, или областная столица») — имеется в виду город Идзухара, ныне в составе города Цусима.

^[21] North China Herald, Daily Press — соответственно «Вестник Северного Китая» и «Ежедневная газета».

^[22] Сайгон — устар. название города Хошимина (Вьетнам); с 1858 года столица франц. колонии Кохинхина на полуострове Индокитай.

^[23] Эдзо — название острова Хоккайдо (Япония) до 1869 года.

^[24] Ниппон — устар. название острова Хонсю (Япония).

^[25] Дажеле — устар. название о-ва Уллындо (Республика Корея), дано в 1787 г. экспедицией Лаперуза в честь её участника, астронома Дажеле/Joseph Lepaute-Dagelet (1751–1788).

^[26] Альберт — устар. название п-ова Муравьёва-Амурского; дано в 1855 г. англо-французской экспедицией в честь супруга королевы Великобритании герцога Альберта /Albert-Franz-August-Karl-Emmanuel Herzog von Sachsen-Coburg-Gotha (1819–1861).

^[27] Офицер — лейтенант КФШ Фрэнсис Мэй/Francis Hooff-May (1817–1879), 9 сентября 1855 года первым из европ. мореплавателей посетил бухту, ныне известную как Золотой Рог.

^[28] Мыс Игольчатый — устар. название мыса Басаргина; дано в 1855 году в ходе сводной англо-французской экспедиции по внешнему виду мыса.

^[29] Гамелен — устар. название пролива Босфор Восточный; дано в 1855 г. англо-французской экспедицией в честь франц. адмирала Гамелена/Ferdinand-Alphonse Hamelin (1796–1864).