Зайка серенький

Липкий страх ответственности за свои злодеяния превратил атамана в паникёра и погубил его

Атаман Уссурийского казачьего войска Иван Калмыков не раз становился героем (правда, второго плана) наших публикаций, так что о нём и его Особом отряде известно немало. На фронтах Первой мировой — бесстрашный рубака (пять орденов и Георгиевское оружие), в годы гражданского противостояния в Приморье — жестокий диктатор и самодур, не терпевший ни полслова поперёк. При этом пользовался авторитетом у братьев-казаков, повёл их в поход на Хабаровск, где те всласть покуражились и обогатились.

Мятежники в расположении американского гарнизона; фото: pastvu.com

...Ночь с 27 на 28 января 1919 года нарушила «кошмарное», по выражению Калмыкова, событие: поднялись на мятеж две сотни 1-го Уссурийского казачьего полка. И двинулись к хабаровскому штабу отряда. Подробности об этом малоизвестном событии, содержащиеся в найденных недавно документах, рисуют весьма неожиданную картину и логично складывают пазл последних белых пятен в биографии садиста-атамана..

ЗАВЯЗКА: кофе с шоколадом

5 сентября 1918 года калмыковцы заняли Хабаровск, и атаман ничтоже сумняшеся назначил себя начальником местного гарнизона. Спустя месяц организовал Чрезвычайный большой казачий круг, который увенчал его как победителя чином генерал-майора (лаврового венка, правда, под рукой не оказалось). Этот успех Иван Павлович отметил привычными для него бессудными казнями подозреваемых в большевизме, поставив к стенке более 20 человек. Непонимание и ненависть к атаману среди части его Особого отряда нарастала... А какой такой части? За пару лет борьбы уссурийских казаков с Красной гвардией и «красной заразой» среди гражданского населения они, естественно, понесли потери. Которые в существенной мере восполняли военнопленными. Те из них, кто храбро стоял до конца за революционные идеалы, отправлялись в пыточный вагон бронепоезда, где Калмыков, творчески развивая фантазию душегуба, обкатывал на жертвах всё более изощрённые методы истязаний. Ну а те, кто не желал, чтобы их спины вживую полосовали на лоскуты, вступали в ряды его Особого отряда. И именно эти казаки, что из вчерашних красногвардейцев, подняли мятеж...

Они, тяжело ранив командира полка полковника Бирюкова, под угрозой расстрела заставили присоединиться к себе часть личного состава батарей и пулемётной команды. После чего числом свыше 500 человек двинулись к штабу. Калмыкова там не нашли. Не имея чёткого плана и понимая, что рано или поздно будут разгромлены, отправились в расположение американских интервентов. Те встретили «красных» казаков разведёнными для «сугрева» кострами, предложили кофе с шоколадом да прокрутили несколько кинокомедий. Что хотели мятежники от американцев — защиты? Нет: «разрешить вступить в армию США, а большая часть просила просто помочь выбраться из Хабаровска». Получив отказ, сдали оружие и были интернированы в казармы на Красной Речке, что в 20 км от города. При этом штаб американского полка не стал выдавать восставших Калмыкову, пояснив, что те вправе «самоопределяться», причём без ограничений по времени...

ФАБУЛА: вопросы без ответов

Почему Калмыков, взяв Хабаровск, отказался от мысли возвратиться вместе со своим отрядом в Никольск-Уссурийский — географический и организационный центр Уссурийского казачьего войска? И даже после того, как осознал дальнейшую опасность пребывания на «северах», так и не вернулся в Приморье для дальнейшей борьбы с большевизмом?

Почему, приняв в феврале 1920 года решение уйти в Китай, не увёл за собой (как поступит спустя полгода барон Унгерн со своей Азиатской дивизией) казачий Особый отряд, насчитывавший более 1 200 человек, приличное вооружение и даже несколько арторудий? Почему ограничился тремя десятками сторонников?

Почему, уходя за кордон, не стал брать с собой даже части из изъятых в Хабаровском отделении Госбанка 38 пудов золота, передав его по акту на хранение (плюс драгоценности, принадлежавшие ему лично) японскому командованию? Ведь это золото могло существенно облегчить личное обустройство за рубежом и, возможно, даже спасти ему жизнь?

Понятно, что на эти вопросы достоверные ответы (коли бы сам того пожелал) мог бы дать только один человек — сам атаман. Поэтому, изложив в хронологическом порядке свежую документальную фактуру, попытаемся сделать наиболее логичный вывод...

РАЗВЯЗКА: сожжённые мосты 

Неожиданная для атамана измена запускает цепочку ранее невозможных событий и во многом объясняет, почему он посчитал её «кошмарной».

Для расследования мятежа Калмыков учреждает военно-полевой суд, который рассматривает дело заочно. В подобных ситуациях приговор один — расстрел. Но все мятежники получают по 1 (прописью — одному) году тюремного заключения. Человеколюбие или страх ещё более озлобить рядовую казацкую массу?

Калмыков обращается к руководству 27-го полка США в Хабаровске и объявляет о фактическом разрыве всех отношений: они, мол, «подготовили и поддержали это выступление, а также желали физически устранить его самого». Это он, конечно, задвинул. И притом что ему, даже несмотря на эпизод с «шоколадным» мятежом, всё же очень нужна их поддержка! Не дипломат? Или у страха глаза велики?..

Атаман идёт на смягчение порядков в Особом отряде, при этом расформировывает заслуживший скандальную славу своими репрессиями юридический отдел, а «оставшиеся верными казаки и часть офицеров полка» переводятся в отдельное подразделение. То есть всех, кому ещё доверяет, — в отдельный строй. Неужели боится появления за своей спиной новых изменников?

Калмыков спешно едет во Владивосток, встречается с помощником Верховного уполномоченного на Дальнем Востоке генералом Ивановым-Риновым и заявляет, что уже готов лечь под Колчака (ранее отказывался категорически) и признать его верховную власть. 1 марта того же года это решение оформляет 6-й Войсковой круг, а диктатор и фактический хозяин приморской казацкой вольницы уже угодливо требует «скорейшего созыва Всероссийского Учредительного собрания для вывода страны из политического хаоса». Диктатор демократизировался? Или это страх?

Не теряя времени, Калмыков совершает «объезд Южных округов — Полтавского, Гродековского и Платоно-Александровского», где «оказывает денежную помощь семьям нуждающихся казаков, а также школам и медицинским учреждениям». Гуманистом стал? Или боится и задабривает тех, с кем обошёлся не по-людски?

17 июня 1919 года на станции Гродеково открывается очередной 7-й Войсковой круг, на котором зачитываются заявления атамана и членов подчинённого ему Войскового правительства о сложении полномочий. Боясь ареста, приспешники Калмыкова «держат в тайне место своего проживания», а сам Иван Павлович на всякий случай баррикадируется «на запасных путях ст. Гродеково в бронепоезде». Круг просьбу не удовлетворяет, но очередной мост сожжён — и авторитет некогда грозного атамана испаряется...

А в Хабаровске что? На очередном заседании Уездного земского собрания Калмыков объявляет о передаче всех властных полномочий, которыми ранее безгранично владел, в руки гражданских органов власти. И это — окончательное падение в никуда символа беспричинного садизма. Он пытается наспех сколотить команду и отправиться на Восточный Уральский фронт. Не успевает...

Прознав о разброде калмыковцев и нейтралитете интервентов, на Хабаровск наступают партизаны. Атаман и его Особый отряд непременно должны биться с красными — но нет! Неужели боится на поле боя или же в собственном штабе получить пулю в спину? Но тогда Калмыков может хотя бы сохранить свой отряд и, не вступая в сражение, отвести его к месту дислокации в Никольск-Уссурийский. Да, это некрасиво и позорно, однако спасёт многие жизни. Но — нет! Наверное, Иван Павлович перед финальным своим забегом вспомнил о судьбе Емельяна Пугачёва, преданного такими же верными соратниками за обещанное царское вознаграждение? Но как же быстро жизнь превратила его, авторитетного атамана, в «трусишку, зайку серенького»... А если кого из читателей покоробит слово «трусливый» — пожалуйста: осмотрительный, опасливый, осторожный, прагматичный, тщательно просчитывающий последствия принимаемых решений. Но все эти термины не сопрягаются с понятием «смелый», а со словом «страх» имеют почти неуловимую синонимическую разницу. Опасаться — значит бояться...

Атаман (в центре) со своими заокеанскими покровителями; фото: avatars.dzeninfra.ru

13 февраля 1920 года Калмыков с группой казаков налегке уйдёт в Китай. По запросу гражданских властей Хабаровска будет задержан и ждать экстрадиции по обвинению в хищении золота. Из-под стражи сбежит, найдя свою смерть в перестрелке с китайскими пограничниками.